Орден костяного человечка

Парни уже стояли возле мотоцикла Саньки. И не собираясь на него садиться, Володя с ужасом смотрел на облезшую краску, совершенно лысую резину и разболтанные крепления коляски. А тут из выхлопной трубы чуда техники вырвалась длиннющая струя дыма, Дима замахал снизу рукой, Андрюха снова завопил свое «скорей!».

Вихрем свалился Володя с кошары, прыгнул в коляску, и тут же мотоцикл рванулся с места. Андрей вцепился в заднее сиденье, два раза бросил в пространство:

— Напрасно отпустили… Напрасно отпустили…

— Вы как мотоцикл завели?! Он же Санькин, ключи у него…

— Я умею, я напрямую соединил… — обстоятельно объяснил Дима, — как они уехали, Андрей с биноклем полез, а я пошел соединять…

Та-ак… Сам он не увидел опасности, а старшеклассники ее отлично видели и сумели принять правильные меры. Но попытку обсуждать это, даже просто похвалить парней пришлось отложить до лучших времен: Дима повернул руль, машина слетела с дороги, понеслась, подпрыгивая на ухабах, и Володя прикусил себе язык.

Мчались так, что страшно было потом вспоминать, и навсегда запомнил Володя, как мотоцикл взлетел на взлобок, прыгнул, и нехорошо замерло сердце, пока он летел по воздуху, и с грохотом рухнул уже на землю плато, наверху. И тут Дима надавил тормоз, мотоцикл занесло, — пора была соскакивать с машины, потому что все было уже здесь: камни курганов, грязно-серая масса овечьего стада и мучительный девичий крик.

Сашка так и сидел с разинутым ртом, подняв дегенеративное лицо, а дальше Петька и Николай что-то делали с лежащей на земле Ольгой.

Потом Володя удивлялся четкости, с которой сразу действовал Андрей: пробежав мимо Сашки, Андрей сразу набежал на Николая; и Николай ответил парню метким ударом бича. Володя видел, что кнут — четырехугольная полоса кожи — концом угодил в лицо Андрею. Видел, что Андрей не остановился, продолжал бежать и врезался в Николая. Взрослый, тяжелый, пастух устоял на ногах, пытался снова замахнуться, но Андрей вцепился ему в руку, повис всей тяжестью, а Дима (и он уже в деле!), к удивлению Володи, двинул Николая кулаком снизу в челюсть.

Как будто тут Володя не был так уж и необходим… А вот в нескольких метрах тоже что-то происходило: кто-то там лежал ничком, лицом вниз, а еще кто-то скакал на лошади к горам.

— Стой! Стрелять буду!

Володя и не думал, что скачущий остановится от этого крика, но уже падая на колено, задерживая дыхание, он уже знал — вот он, таинственный обитатель бытовки, неведомый четвертый пастух.

Грохнуло, и по горам отозвалось многократное эхо. Дико заржала, метнулась в сторону лошадь, стала бежать как-то боком. Володя задержал дыхание — всадник был уже на пределе действия ружья.

Выстрел. Скачущий медленно, словно бы задумчиво, отделился от лошади, мешком свалился на камни. Лошадь как-то боком уходила от страшного места.

Володя сунул в стволы новые патроны, изо всех сил побежал к тому месту, где рухнул пастух. Лежащий вставал — медленно, кособоко, но вставал, поворачивался; его рука нырнула в голенище, и вот уже стоял в хищной позе, расставив ноги, незнакомый Володе человек. И сразу стало видно — это серьезный узкий нож, у которого нет другого назначения, кроме как убивать. И что эти синие от наколок лапы держат нож ухватисто, точно, можно сказать — профессионально. И хоть бок у ЭТОГО прострелен, сдаваться он не собирается.

— Бросай оружие!

Морда кривится в какой-то презрительной ухмылке, издает какое-то сипение.

— Бросай оружие! Стреляю!

Опять такое же сипение.

Володя навел ружье, поймал в прорезь черный бушлат.

— Ну?!

Сипит, выталкивает какие-то звуки из пасти. Так это же он смеется! Вот в чем дело… До Володи внезапно дошло, что происходит: существо не верит, что он, Володя, осмелится стрелять в человека. По крайней мере, вот так — когда они стоят лицом к лицу. А то, что он не осмелится, трактует просто — как симптом слабости. Ладно…

Хорошо, что все-таки есть у него с собой один такой патрон — третий номер дроби, на крупную птицу и зайца. Кости человеку не перебьет, как вполне может перебить картечь, а ударит достаточно сильно…

Между ними было метров десять, когда Володя перевел оружие чуть ниже и ударил ТОМУ по ногам.

— А-ааа…

Но это — не отчаянный вопль, это тихий, напряженный звук, пока ТОТ оседает на землю. И что характерно, правую руку с ножом никуда не убрал. Так, сначала перезарядить…

— Бросай оружие! Стреляю по руке!

Какое-то время Володя боялся, что ТОТ ударит себя ножом в грудь. Потом дважды раненный им человек отбросил нож… не очень далеко. И остался лежать на боку, внимательно наблюдая за Володей.

— Лицом вниз! Руки за спину!

Опять тень презрительной гримасы. Что теперь он, Володя, сделал неправильно? В чем увидело существо его слабость? Но ложится, сводит руки за спиной. Не расслабляться! Так, подцепить, отбросить нож подальше. Теперь можно отложить ружье, поискать что-нибудь для ТОГО… Например, собственный ремень.