Орден Манускрипта. Книги 1-6

Он мало что помнил о своем первом путешествии по Ступеням Тан'са почти год назад, путешествии сквозь внешнюю и внутреннюю темноту. Но тогда, конечно, было не так много этих проклятых ступеней! Он сильно сомневался, что можно спуститься так глубоко и не оказаться в самом аду. Медленный спуск, казалось, занял целый день. Выхода не было: арки на площадках завалены камнями. Он мог только перелезть через балюстраду и броситься в пропасть — вниз… К тому времени, когда Саймон наконец остановился на одной из пыльных площадок, чтобы поспать, ему уже казалось, что лучше было бы никогда не видеть этой лестницы, но сама мысль о том, чтобы тащиться назад по этим бесконечным ступеням к тому месту, откуда он вошел, наводила на него ужас. Нет, вниз — это единственный путь, который у него оставался. Конечно же, даже эти чудовищные ступени когда-нибудь закончатся. Саймон свернулся клубочком и забылся болезненным сном.

Сны его были яркими, но запутанными. Три почти невыносимо четких изображения преследовали его: молодой светловолосый мужчина с факелом и копьем в руках, идущий вниз по круто спускающемуся туннелю; мужчина постарше, в мантии и короне, с мечом на коленях и книгой, раскрытой поверх меча; высокая прямая фигура, стоявшая в тени на странно колеблющемся полу. Снова и снова эти три видения возникали в его голове, слегка изменяясь, дразня, но ничего не объясняя. Человек с копьем склонил голову набок, как будто слушал далекие голоса, седой мужчина оторвался от чтения, словно потревоженный внезапным шумом, и красное сияние озарило его мужественное лицо. Фигура в тени повернулась: меч был в его руке, что-то похожее на рога поднималось от его лба.

Саймон проснулся, задыхаясь. Лоб его был покрыт липким холодным потом, ноги дрожали. Это был необычный сон: он словно упал в стремительную реку, и его несло, как сосновую щепку, кружа и швыряя. Саймон сел и потер глаза: он все еще сидел на широкой площадке.

Сны и голоса, подумал он горестно. Я должен убежать от них. Если меня не оставят в покое, я умру.

Предпоследняя тряпка была уже намотана на факел. Время истекало. Если он не успеет найти дороги к воздуху, солнцу и луне, то останется в темноте, наедине с тенями давно умершего времени.

Саймон заспешил вниз по ступеням. Ступени Тан'са расплылись в тумане, а сам Саймон напоминал треснувшее мельничное колесо: ноги его поднимались и опускались, каждый новый шаг отзывался острой болью в пострадавшей лодыжке. Он тяжело дышал. Если он еще не сошел с ума, сейчас безумие наверняка охватило бы его. Ступени казались зубами отверстой пасти, готовой захлопнуться, но как ни быстро бежал он вниз, падая и не ощущая боли, поднимаясь и прыгая на следующую ступень, спасения не было. Повсюду были зубы, ровные белые зубы…

Голоса, так долго молчавшие, снова затараторили вокруг, как хор монахов в часовне Хейхолта. Все, что он мог делать, это спускаться — ступенька за ступенькой. В воздухе что-то изменилось, но он не давал себе остановиться, чтобы разобраться, в чем дело: голоса преследовали его, зубы скалились, ожидая подходящего момента, чтобы защелкнуться.

Там, где должна была быть ступенька, расстилалось плоское белое пространство… чего-то. Не ожидавший этого Саймон споткнулся и кувырком полетел вперед, стукнувшись локтями о камень. Несколько секунд он лежал, постанывая, так сильно сжимая факел, что пульсировала рука. Потом медленно поднял голову. Воздух… воздух пах… сыростью.

Белая площадка уходила в темноту, ступенек больше не было — по крайней мере, он их не видел.

Все еще поскуливая, Саймон полз вперед, пока черный обрыв не оказался перед ним. Когда он наклонился, его рука столкнула вниз несколько камней.

Буль… буль… буль… Звук падающих в воду маленьких камешков — и падающих с небольшой высоты.

Задыхаясь, он прополз еще немного, подняв повыше факел. Всего в нескольких эллях от него внизу сверкало отражение, дрожащее пятно огня. Надежда зародилась в нем, и это было даже хуже, чем любая боль.

Это обман, простонал он. Это еще один обман. Это пыль…

И все-таки он пополз по краю площадки, ища путь вниз. Обнаружив маленькую лесенку, покрытую изящной резьбой, он, словно краб, на четвереньках сбежал вниз и оказался на круглой площадке. Над темным провалом стояли узкие мостки, сделанные из белого камня. Он немногое мог разглядеть в свете факела, но по изгибу берегов понял, что это огромный пруд, почти озеро.

Саймон рухнул на живот, протянул руку, потом остановился, принюхиваясь. Если этот огромный пруд полон пирруинского огня и Саймон поднесет к нему факел, от него не останется ничего, кроме кучки пепла. Однако никакого маслянистого запаха не было. Он окунул туда руку и почувствовал, как вода сомкнулась над ней, холодная и мокрая, как ей и полагалось. Он облизнул пальцы. Легкий металлический привкус — но это была вода.

Вода!