Орден Манускрипта. Книги 1-6

— Мне все равно, увидит ли их кто-нибудь. Меня гораздо больше беспокоит, кто может напасть на нас с севера. Если ты и твои люди устали, попроси Хотвига взять степняков и скакать на ту сторону, по направлению к границам Альдхорта. Скажи, чтобы немедленно вернулись, если увидят, что кто-то приближается.

— Хорошо, принц Джошуа. — Слудиг вышел.

Джошуа повернулся к Изгримнуру:

— Что ты думаешь по этому поводу? Похоже, Король Бурь собрался разыграть ту же карту, что он предъявил в Наглимунде?

— Возможно. Но там у тебя хотя бы были стены замка. Здесь у нас нет ничего, кроме открытой земли впереди и открытого моря позади.

— Да, но, кроме того, у нас есть несколько тысяч человек и никаких женщин и детей, о которых следовало бы беспокоиться. Если главный союзник моего брата думает, что этот орешек так же легко разгрызть, как и раньше, он будет разочарован.

Изгримнур посмотрел в свирепые глаза принца, потом на Камариса, который обхватил голову руками и уставился в стол.

Может быть, Джошуа прав? А может быть, мы представляем собой последний обломок великой империи Престера Джона, ожидающий легкого толчка, чтобы распасться окончательно.

— Полагаю, лучше будет пойти и поговорить с баронами. — Герцог встал и поднес руки к жаровне, пытаясь немного отогреть их. — О том, что надвигается, им лучше услышать от нас, а не от перешептывающихся солдат. — Он недовольно крякнул. — Похоже, сна нам не видать.

Мириамель смотрела на Кадраха. Она, слышавшая его столько раз, не могла освободиться от страшной уверенности, что сейчас он говорит правду.

Или по крайней мере правду, какой он видит ее, попыталась она успокоить себя.

Принцесса посмотрела на Бинабика. Тролль сосредоточенно прищурился, потом повернулся к Кадраху:

— Обреченный? Вы говариваете о некой опасности, отличной от той, которую мы имеем перед нами?

Кадрах спокойно встретил взгляд принцессы:

— Мы обречены, и нет никакой надежды на спасение. Я сыграл во всем этом не последнюю роль.

— Какой смысл вашего говорения?

Дворр Джисфидри, очевидно, не хотел принимать никакого участия в этом пугающем разговоре. Он ждал, ломая длинные пальцы.

— Смысл моего говорения, тролль, в том, что вся эта возня в пещерах не имеет значения. Убежим ли мы от Белых лисиц, которые поджидают нас снаружи, разрушит ли стены ваш принц Джошуа, или сам Бог пошлет молнию с небес, чтобы превратить Элиаса в пепел… Это не будет иметь никакого значения.

Мириамель чувствовала, что у нее внутри все сжалось от непоколебимой уверенности в голосе монаха.

— Расскажи, в чем дело!

Жесткое лицо монаха покрылось пятнами.

— Милость Эйдона! Все, что вы думали обо мне, правда, Мириамель. Все. — Он плакал. — Помоги мне Бог — хотя у него нет причин помогать мне, — я делал такие отвратительные вещи!

— Будь ты проклят, Кадрах, ты объяснишь наконец?

Этот взрыв оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения Джисфидри. Он быстро встал и удалился, чтобы присоединиться к своим перешептывающимся соплеменникам в другом углу пещеры.

Монах вытер глаза и нос грязным рукавом.

— Я рассказывал вам, как меня захватил Прейратс, — сказал он Мириамели.

— Рассказывал, — кивнула Мириамель. Поскольку она в свою очередь рассказывала это Бинабику и другим на Сесуадре, у нее не было желания снова копаться в этой истории.

— Я рассказывал вам, что после того, как я предал книготорговцев, Прейратс выкинул меня вон, думая, что я мертв.

Она кивнула.

— Это была ложь — или, говоря точнее, это случилось много позже. — Он глубоко вздохнул. — Он отправил меня шпионить за Моргенсом и другими людьми, которых я знал, когда был носителем свитка.

— И ты сделал это?

— Если вы думаете, что я хотя бы помедлил перед этим, моя леди, значит, вы не знаете, с каким отчаянием пьяница и трус может цепляться за свою жизнь, или не представляете, какой ужас внушил мне красный священник. Видите ли, я знал его. Я знал: то, что он сделал с моей плотью у себя в башне, было ничем по сравнению с тем, что он мог бы сделать, если бы действительно захотел заставить меня страдать.

— Значит, ты шпионил за ним?! Шпионил за Моргенсом?

Кадрах покачал головой:

— Я старался — о древо, как я старался! — но Моргенс был не дурак. Он знал, что я попал в очень тяжелую ситуацию и что красный священник знает нас обоих с прежних дней. Он дал мне еды и разрешил переночевать, но был очень подозрителен. Если я что-то и сделал, то только подсказал Моргенсу, что у него осталось меньше времени, чем можно было предполагать.

— Так что ты потерпел неудачу? — Мириамель не понимала, к чему он ведет, но страх все больше охватывал ее.

— Да. Я был в ужасе. Когда я вернулся в башню Хьелдина, Прейратс был очень зол. Но он не убил меня и не сделал худшего, чего я так боялся. Вместо этого он стал задавать мне новые вопросы о «Ду Сварденвирд». Думаю, к тому времени он уже вышел на Короля Бурь и начал торговаться с ним. — Взгляд Кадраха стал презрительным. — Как будто какой-нибудь смертный может торговаться с подобным существом! Я сомневаюсь, что Прейратс даже сейчас понимает до конца, что вошло в двери, которые он распахнул.