Орден Манускрипта. Книги 1-6

— Они проделывали это потому, что все Великие Мечи выковывались из вещей, каковые не имели должности находиться в Светлом Арде. Они оказывали сопротивление Искусству, которое обычно призывали для произведения волшебного оружия. Это требовало преодоления, и не на очень короткое мгновение. Навечно. На таковое время сопротивление имело должность быть подавленным, так что возникла необходимость к применению очень самых могущественных Слов Творения. — Теперь он говорил медленно. — Итак, я предполагаю, что эти клинки имеют большую похожесть на рычаг одной такой очень огромной катапульты, которыми вы побиваете ваши города, — маленькое прикосновение к таковому рычагу побуждает очень тяжелых камней летать, как крошечных, крошечных птичек. Таковая великая сила сидит в каждом из этих мечей. Кто же имеет знание, что будет делать сила всех троих, если они будут собираться вместе?

— Но это же хорошо, — смущенно сказала Мириамель. — Разве не это нам нужно — сила, которая могла бы противостоять Королю Бурь? — Принцесса посмотрела на скорбное лицо Бинабика. Сердце ее упало. — Есть какая-то причина, по которой мы не можем использовать эту силу?

Кадрах зашевелился у стены и наконец посмотрел на тролля. Искорка интереса появилась в его глазах.

— Но кто будет использовать ее? — спросил монах. — Вот в чем вопрос, не так ли?

Бинабик грустно кивнул:

— Это в действительности то, перед чем я питаю страх. — Он повернулся к принцессе: — Мириамель, почему Торн будут приносить сюда? Почему Джошуа и остальные проводят разыскания Сверкающего Гвоздя?

— Чтобы использовать против Короля Бурь, — ответила Мириамель. Она до сих пор не могла понять, к чему ведет тролль, но Кадрах, очевидно, уже догадался. Мрачная улыбка искривила губы монаха. Он как бы восхищался кем-то против собственной воли, и Мириамель подумала, к кому же относится это восхищение.

— Но почему? — спросил тролль. — Что говаривало нам использовать эти мечи против врага? Это спрашивание не для издевательства над вами, Мириамель.

Я сам питал большое беспокойство об этом, и теперь моя голова как будто наполнена очень острыми камнями.

— Потому что… — Несколько мгновений она не могла вспомнить. — Из-за стихов. Стихов, которые рассказывали, как можно прогнать Короля Бурь.

Мороз скует колокола, — речитативом проговорил Бинабик. Голос его странно звенел в высоком лестничном пролете. Лицо исказилось, как от боли. -

И встанут тени на пути. В колодце — черная вода, И груз нет сил уже нести, — Пусть Три Меча придут сюда.

Страшилы-гюны вдруг сползут С самих заоблачных высот, Буккены выйдут из земли, И в мирный сон кошмар вползет, — Пусть Три Меча тогда придут.

Чтоб Время обратить назад, Чтоб снова повернуть Судьбу, Чтоб Рано против Поздно встав, Решили древнюю борьбу, — Пусть Три Меча придут, восстав…

— Я уже сто раз это слышала, — рявкнула Мириамель. Злость только слегка прикрывала страх, который она испытывала при виде странного выражения лица маленького человека. — О чем ты говоришь?

Бинабик поднял руки:

— Слушайте, слушайте, что здесь говаривают, Мириамель. Все из первой части имеет справедливость — буккены, попы, колокола в Наббане, — только в окончании они говаривают о Повороте Судьбы и о Ранних, которые сражаются с Поздними.

— Ну?

— И что тогда нам говаривают тут? — прошептал Бинабик.

Она была так потрясена возбуждением тролля, что ей потребовалось несколько мгновений, прежде чем смысл его слов дошел до нее.

— Ты хочешь сказать…

— Что это с очень большой легкостью может означивать, что клинки являются помогательной вещью для самого Короля Бурь! Потому что во взаимных отношениях с Королем Бурь смертные являются Поздними, а он Ранним! Кто поворачивает Судьбу? И чья это судьба? — Бинабик говорил с такой страстью, точно эти слова долго бурлили у него в горле и наконец, словно со струей пара, вырвались наружу. — Почему мы решали производить разыскание этого стихотворения? Потому что таковые сны приходили к Саймону, Ярнауге и другим! Дорога снов была существенно скомпрометирована — Джирики и другие ситхи говаривали это, — но мы питали слишком много страха и слишком много надежды на содержание Короля Бурь. — Он замолчал, тяжело дыша. — Прошу вашего извинения, но у меня слишком великая сердитость на мою не менее великую глупость!.. Мы брали ветку чрезвычайной тонкости и повешивали на нее мост без всякого обдумывания. Теперь мы пришли на середину пропасти. — Он хлопнул ладонями по бедрам. — Носителями свитка мы теперь называемся! Киккасут!

— Значит… — Она пыталась свести концы с концами в том, что сказал тролль. Отчаяние пульсировало в ней, накатывая страшными черными волнами. — Значит, сны о книге Ниссеса и были ложными посланниками? Те сны, которые привели нас к этому стихотворению?

— Это мое предположение.

— Но это не имеет смысла! Зачем это Королю Бурь? Если мы все равно не могли победить его, зачем было заставлять нас поверить, что можем?

Бинабик вздохнул: