Орден Падшего Ангела. Третье сочинение Джузеппе ди Кава. Поцелуй Люцифера, или Ведьма из Черветери

– Нет! К большому сожалению, нет! Многие инквизиторы, в том числе и я, неоднократно допрашивали его, искренне надеясь выбить признание в грехах и ереси. Однако он не сдавался и не желал признавать свою вину. К нашей горести, нельзя было пытать Бруно, так как его защитники и покровители постоянно следили за действиями инквизиции. Конечно, хотелось как можно раньше отправить Бруно на костёр веры в наказание за многочисленные прегрешения. Нужно было уничтожить не только его, но и все его грешные мысли, написанные в сорока письменных работах. Это был 1592 год. Однако общественное влияние этого известнейшего еретика только возрастало. Многие правители и учёные люди выступали в его поддержку. Начались тайные волнения. У нас ничего не получалось, сам Люцифер был на его стороне. В один из дней появилась информация, что готовится нападение на тюрьму с целью освобождения Бруно. Поэтому еретик немедля был перемещён под сильнейшей охраной в Рим, в папскую тюрьму в башне Торре-дель-Аннона. Далее было ещё много допросов, но он так и не признал своих грехов. Окончание этой истории было закономерным, его осудили. Как официально писалось в материалах следствия: «Брат Джордано, сын покойного Джованни Бруно из города Нолы Неаполитанского королевства, рукоположенный из монахов, из ордена проповедников и отступник от оного, заключённый в тюрьме Святой инквизиции, преданный суду и подвергнутый допросу по еретическим и другим преступлениям, подробнее изложенным в актах его дела… Называем, провозглашаем, осуждаем, объявляем тебя, брата Джордано Бруно, нераскаянным, упорным и непреклонным еретиком. Посему ты подлежишь всем осуждениям церкви и карам согласно святым канонам, законам и установлениям как общим, так и частным, относящимся к подобным явным, нераскаянным, упорным и непреклонным еретикам. И как такового мы тебя извергаем словесно из духовного сана и объявляем, чтобы ты и в действительности был, согласно нашему приказанию и повелению, лишён всякого великого и малого церковного сана, в каком бы ни находился доныне, согласно установлениям святых канонов. Ты должен быть отлучён, как мы тебя отлучаем от нашего церковного сонма и от нашей святой и непорочной церкви, милосердия которой ты оказался недостойным. Ты должен быть предан светскому суду, и посему мы тебя предаём суду монсеньора губернатора Рима, здесь присутствующего, дабы он тебя покарал подобающей казнью, причём усиленно молим, да будет ему угодно смягчить суровость законов, относящихся к казни над твоею личностью, и да будет она без опасности смерти и членовредительства. Сверх того, осуждаем, порицаем и запрещаем все вышеуказанные и иные твои книги и писания как еретические и ошибочные, заключающие в себе многочисленные ереси и заблуждения. Повелеваем, чтобы отныне все твои книги, какие находятся в святой службе и в будущем попадут в её руки, были публично разрываемы и сжигаемы на площади Св. Петра перед ступенями и как таковые были внесены в список запрещённых книг, и да будет так, как мы повелели».13

– Вы принесли большое облегчение народу, наказав этого еретика. Что же вам удалось узнать? Кто потакал ему? Какие демоны окружали его? – уточнил Таддео, внешне любопытствуя, но зная ответ.

– Святой отдел расследований еретической греховности не всё время занимался с Бруно. Через некоторое время следствие по нему начали курировать братья из STD, службы тайного дознания при папе Клименте Восьмом. Мы более не имели возможности заниматься допросами по тайным наукам, нам запретили, – огорчённо заявил комиссар.

Джулио ди Скрибаньи вздохнул, внимательно посмотрев на Таддео и как бы размышляя, говорить ему далее или нет.

– В один из четвергов февраля 1600 года Бруно – доминиканец из Нолы – был сожжён живым на площади Кампо ди Фьоре. Упорный еретик с языком, зажатым во рту в наказание за преступнейшие слова, которые он изрекал, не желая выслушивать духовников и других святых отцов, закончил свой мирской путь. В назидание поколениям как истинное предупреждение всем существующим еретикам и ещё не родившимся. Место казни находилось недалеко от дома, расположенного на углу площади Кампо ди Фьоре и переулка Лучников, – задумчиво заявил Джулио ди Скрибаньи.

– Что же вас волнует, мессер? – уточнил Таддео, опять прекрасно зная ответ на свой вопрос.

– Я присутствовал там в обществе прочих инквизиторов, конечно, не в первом ряду, а находясь за спинами лучших из лучших воинов церкви. Истинных сынов нашей веры там было много. Присутствовали Лодовико Мадруцци, епископ Сабинский; Джулио Антонио Сантори, епископ Палестринский, или Сансеверинский; Пьетро Деза, титул святого Лаврентия в Лучине; Доменико Пинелли, титул святого Златоуста; брат Джеронимо Бернерио, титул святой Марии Sopra la Minerva d'Ascoli; Лючио Cacсo, титул святых Кирика и Иулиты; Роберто Беллармино, титул святой Марии in Via и многие другие.14