Орден Скорпионов

Когда я вижу рану на груди Риалла, из меня вырывается шипение. Прокол у правой ключицы, кажется, начал заживать – кровь больше не идет, но от нее в сторону сердца расходятся необычные темно-серые линии. Они не дошли до центра груди, но слабость Риалла теперь хотя бы понятна.

Я никогда не видела этого своими глазами, только слышала ужасные рассказы о том, что железо может сделать с фейри. Теперь у меня место в первом ряду, и от этого зрелища и тревоги у меня сводит желудок.

– Железо отравляет тебя, – шепчу я, надеясь, что Риалл знает, что с этим делать, потому что я ни черта не понимаю.

– Все в порядке, – заверяет он меня, но выглядит так, будто эти слова даются ему с большим трудом. – Рану просто нужно очистить, чтобы она начала заживать.

Его дыхание становится затрудненным, и я чувствую, как цепкие пальцы паники сжимаются у меня на шее. Я киваю ему, а затем срезаю остатки его рубашки и брюк. Риалл силен и огромен – в этом я убедилась, когда он был на мне и подо мной, – но пытаться перетащить его из кровати в ванну – это, конечно, не одно из моих любимых занятий, связанных с его габаритами. Я дважды чуть не упала, а ведь даже не успела дойти до двери.

Черт. Как же мне пройти с ним через дверной проем?

Потея и пыхтя, словно я тренировалась два дня подряд, я, наконец, завожу Риалла в горячую ванну, усаживаю его на выступ, занимающий одну сторону. Откидываю с лица окровавленные, грязные, мокрые волосы и жду, надеясь, что вода поможет Риалу прийти в себя и он начнет промывать рану. Но он просто сидит, как будто слишком устал, чтобы делать что-то еще.

Я раздеваюсь, даже не удосужившись сначала снять оружие – ужас скапливается внутри, словно свинец. Мое знакомство с железом ограничивается прутьями клетки, в которой я проснулась, и некоторыми инструментами, которые использовались по особым случаям в парной в Приюте. Насколько я знаю, большинство фейри не выносят долгого контакта с железом – тем удивительнее тот факт, что призраки никакого дискомфорта от его использования не испытывали. И что бы ни происходило с Риаллом, оно происходит очень быстро. Из-за этого мне кажется, что мне на грудь встал песчаный олень.

Я погружаюсь в ванну, манящая теплая вода плещется у моих бедер. Я тут же набираю воду в ладони и выливаю ее на грудь Риалла. Он задыхается, но глаз не открывает и не пытается мне помешать. И вода не помогает остановить расползающиеся по его груди полосы.

– Поговори со мной, Риалл. Скажи мне, что происходит. Скажи, что мне делать? – умоляю я, проводя руками по его аккуратно подстриженным волосам и вниз по челюсти.

Он тянется за моим прикосновением, но не отвечает.

– К черту судьбу. К черту Луну, и к черту ее охрененных звездных подхалимов, – рычу я, глядя на ровные края раны.

Это был всего лишь кинжал. Железный, он жжет как лава, но он не должен был сотворить с Риаллом такое. Их железо тоже жгло мне руку, но оно не начало отравлять меня до того, как луна помогла мне исцелиться.

Я прижимаю свои пальцы к краю раны и ощупываю их. Может быть, там что-то есть – какой-нибудь твердый кусочек сидит прямо внутри раны? Я давлю вновь, и сердце начинает колотиться быстрее – оно там.

– Чертов ублюдочный кинжал, – рычу я. Кончик лезвия, должно быть, отломился и все еще находится в груди Риалла. – И чертов упрямый фейри, – добавляю я, поднимая глаза на Риалла.

Мне следовало сразу проверить его рану. Не то чтобы я была лекарем, но эти «скорпионы» ни за что сами о себе не позаботятся. Они притащили мою смертоносную задницу к себе домой, что, в конце концов, обернулось к лучшему, но я могла бы с таким же успехом перерезать им всем глотки.

Я вдавливаю пальцы в рану и скрежещу зубами от страдальческого вопля, вырвавшегося у Риалла. Я пытаюсь ухватить оставшийся кусок кинжала ногтями и вытащить его. Кровь начинает неудержимо сочиться из раны, и кусочек железа становится все более скользким и неуловимым. Железо обжигает пальцы, я уже не чувствую их кончиков, но не сдаюсь.

Я не позволю этому крошечному осколку ничего у меня отнять. Ни мою решимость, ни мои пальцы – и уж точно не Риалла.

Его голова откидывается назад, и он измученно стонет от боли, а я вдавливаю пальцы глубже. Он слишком слаб, чтобы сопротивляться, и это меня напрягает, но, возможно, это и хорошо, что он не может ударить меня по лицу. Руки Риалла бессильно дергаются, а я вновь и вновь повторяю: «Прости, прости».

К счастью, Риалл оказался прав, когда сказал, что рана неглубокая. Я бы, наверное, посмеялась над этим, если бы сейчас не была занята тем, чтобы сохранить остатки самообладания. Наконец, мне удается ухватиться за обломок кинжала, и я вытаскиваю его.

Как только ядовитый осколок вырывается из Риалла, я швыряю его как можно дальше. Он с издевательским звоном падает на пол с другой стороны ванны, я зачерпываю побольше воды и лью в рану, чтобы промыть ее.

Затем быстро засовываю палец в рану, выискивая там еще что-нибудь, чего там не должно быть. Все, что я чувствую, – это теплые, гладкие мышцы.