Орден Света. Ветер перемен

Ника просидела на холодном бетонном полу почти час, но так и не вышла на контакт с Алисой. Зато она почувствовала ЕГО. Пытаясь установить связь с призраком, Ника случайно установила связь с маньяком. Она поняла, кто он и что из себя представляет. Она словно влезла в его голову, ощутила его звериную, нечеловеческую сущность. На мгновение какая-то неведомая сила окунула её разум в его воспоминания и Нику с головы до ног окатила ледяная волна ужаса.

Смерть была его пищей, его энергией, но никогда не давала ему чувства насыщения. Он получал ни с чем не сравнимое наслаждение, впитывая в себя каждый тончайший оттенок предсмертных мук живых существ. Он представлял себя охотником в городских джунглях, хитрым и безжалостным. И называл себя Джейсоном. Охотник Джейсон.

*

*

Осознание того, что он стоит у Ники за спиной, – пришло к ней слишком поздно. Он подскочил к ней сзади, одной рукой с силой сжал шею, а другой – приставил лезвие к переносице.

– Дёрнешься – и останешься без глаза! – тихим вкрадчивым голосом предупредил он.

Словно пушинку, он поднял Нику с пола и поставил на ноги. А потом, приставив нож к горлу девушки, завёл её в лифт.

*

*

У него были очень странные глаза – жёсткие, колючие, безжалостные, какого-то странного, мутного, желтовато-серого цвета. Он смотрел на Нику, словно на куклу, которую в детстве разбирал по частям.

Девушка чувствовала, что руки и ноги больше её не слушаются, не выполняя никаких команд от оцепеневшего мозга.

– Какая ты красивая… Как ангел…– отметил он с явным интересом. – Я – тоже ангел. Только падший… А ты – необычное создание… Ты особенная, я это чувствую. Я с такими ещё не сталкивался… Что ж, в этой жизни всё когда-то бывает впервые… – философски отметил он, пристально вглядываясь девушке в глаза.

Этот взгляд буравил её насквозь, парализуя волю, заставляя стоять неподвижно, в оцепенении, и наполнял душу мерзким, леденящим предчувствием беды. Это предчувствие росло, словно снежная лавина, сметая на пути остатки самообладания, и переросло в настоящий ужас, когда Ника почувствовала, что её Дар, наконец, к ней вернулся. И содрогнувшись, она своей кожей, каждой клеточкой тела почувствовала невыносимую боль и отчаяние истерзанных тел.

Ника едва не задохнулась, сдерживая рвущийся из груди пронзительный крик.

– Нет… – лишь едва слышно смогла прошептать она. Её ноги подкосились и она съехала вниз по стене.

– Я должна остановить его! Я обязана! – промелькнула в голове мысль.

Её трясло, словно в ознобе, тело не слушалось, но, собравшись с силами, она попыталась встать.

– Что, ножки не слушаются? – нарочито заботливо поинтересовался маньяк. – Ничего, ничего, сейчас я их тебе вылечу… Вылечу, мой ангелочек…

Одним рывком поставив девушку на ноги, он плотно прижал её своим телом к стенке лифта, не давая упасть.

Оставив кровоточащий порез рядом с её сонной артерией, Джейсон медленно перемещал лезвие всё ниже и ниже, наслаждаясь каждым мгновением, и вдруг неожиданно резко, с размаху вонзил нож в левую ногу девушки.

Словно адское пламя взорвалось в мозгу Ники, её лицо перекосилось от боли, и из груди вырвался тихий стон. Она снова попыталась преодолеть сковывающее её оцепенение, но опять безуспешно. Она была абсолютно беззащитной, в полной власти садиста-маньяка.

– Всё, мне конец… Что ж, в этом есть и хорошая сторона: скоро мы с Алексом опять будем вместе… – с отчаянием промелькнула на секунду предательская мысль, но её сила воли тут же взяла верх: – Не сдавайся! Ты – Воин Света! Борись! Ты сильная! Ты справишься! – приказала она себе. – Нужно просто поднять руку и ткнуть пальцами в его стеклянные, мерзкие глаза, в которых светится ненависть ко всему живому… Нужно просто поднять руку…

Но это было выше её сил. Она так и не смогла пошевелиться, ноги и руки по-прежнему были ватными, и только нестерпимая пульсирующая боль, разливающаяся по телу, напоминала ей о том, что она ещё жива.

Уверенными, уже не раз отработанными движениями убийца резал на ней одежду, оставляя на теле девушки длинные, кровоточащие порезы.

– Если хочешь умолять меня сохранить тебе жизнь, то сейчас – самое время! – ухмыльнулся он.

Маньяк как губка впитывал в себя её отчаяние, но было в этой девушке что-то такое, что мешало ему, не давало полностью насладиться её беспомощностью и болью. Он не чувствовал самого главного – запаха страха – сладкого, манящего, приносящего эйфорию.

– Она не боится меня… – внезапно понял он, пристально вглядываясь в зелёные глаза, из которых катились слёзы.

– Ей больно, она понимает, что я убью её, но она не боится меня! Она не боится смерти… – удивился он.