Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг

– А вести такие, Вацлав. Дружина моего опекуна разгромлена, а сам он… сам…

Слово «убит» так и не было произнесено. Несколько секунд тягостного молчания дали Бурцеву возможность осмыслить услышанное. Княжна, эта взбалмошная и беззащитная семнадцатилетняя девочка, в самом деле осталась совершенно одна. Отец погиб, заботливый опекун тоже. Малолетний братец находится под чужим влиянием и к тому же с головой ушел в религию. Сестра живет в иноземном государстве. Мать терпеть не может собственную дочь. Дядя – марионеточный князек тевтонов – замыслил ненавистный брак. Двоюродный брат мечтает затащить юную кузину в постель. А на неведомого Сулислава, которого краковская княжна и в глаза-то не видела, надежда слабая. Да и добраться до него – не горсть изюма съесть.

– Беженцы шли отовсюду, – тихо заговорила Аделаида. – Обезумевшие от страха люди рассказывали нехорошее. От них я узнала, что под Торчком язычники разбили сандомирское войско воеводы Пакослава и кастелянина Якуба Ратиборовича, которые шли на помощь Владиславу Клеменсу. Потерпели поражение и малые дружины князей Владислава Опольского и Болеслава Сандомирского. Татары взяли Поланец и Вишлец. И Краков тоже…

Еще один вздох-стон.

– Об этом мне рассказали во всех подробностях, – продолжала княжна. – Татары хотели захватить город наскоком, но дозорный трубач вовремя протрубил тревогу. Язычники сбили его стрелой – попали в горло, однако краковцы успели закрыть ворота. Только это все равно не спасло город. Заколдованные татарские пороки, снаряженные магическим огнем, способны проломить и сжечь любую стену.

Заколдованные пороки? Магический огонь? Как обычно, пугающие легенды рождаются из страха и отчаяния.

Княжна тихонько всхлипнула.

– Мы шли от Вислы к Одре… Но быстро передвигаться с обозом беженцев невозможно. А бросить этих несчастных – не по-христиански. Ты меня понимаешь?

– У тебя доброе сердце, Аделаида, – Бурцев еще раз провел ладонью по ее волосам.

– Эх, Вацлав, – с какой-то даже детской обидой произнесла полячка из-под его руки. – Какая все же жалость, что ты не рыцарь. Будь ты благородным паном по рождению…

Он удивленно посмотрел в ее влажные глаза.

– Я бы обвенчалась с тобой в первой же попавшейся церквушке. Хотя бы ради того, чтобы досадить дяде, брату и тевтонскому магистру.

Бурцев отвел взгляд, пряча невеселую улыбку. Похоже, его личное мнение по поводу перспективы бракосочетания девушку не интересовало.

И все же в эту минуту он тоже искренне пожалел об отсутствии знатного происхождения, громкого титула и длинной родословной. А что, обзавестись рыцарским званием было бы совсем не лишним. Дело тут, разумеется, не в Аделаиде. Или… Или именно в ней дело? А, пан Вацлав?

– Русич, у тебя не осталось чего-нибудь поесть? – неожиданно менять тему разговора княжна умела как никто другой.

Снова перед ним сидела беспомощная, нахохлившаяся, как воробушек, девочка-подросток с голодными глазами.

Бурцев покачал головой. Денек выдался суматошный и к тому же без завтрака, обеда и ужина. И спать им, похоже, тоже придется ложиться на голодный желудок.

– А где мы будем ночевать? – полячка растерянно огляделась. – Здесь нет даже моей повозки, а я умираю от усталости.

Бурцев кивнул на шкуры-попоны, пропахшие конским потом:

– Насуем под них веток… Не пуховая, конечно, перина, но все удобнее, чем на голой-то земле. Поможешь?

Глава 22

Она честно пыталась помогать, но, исколов нежные пальчики о хвою, расплакалась и уселась на прежнее место. Так и сидела, пока Бурцев охапку за охапкой таскал наломанные ветки, хворост и еловые лапы. Только под конец работы Аделаида внесла-таки свою скромную лепту в общее дело: отошла к ближайшим деревьям и с сосредоточенным лицом положила на собранную Бурцевым кучу несколько прутиков. И то прогресс!

– Молодчина, княжна! – похвалил он.

Немудреная постель готова. Внизу – хрустящая подстилка, выпиравшая под шкурой-попоной некомфортными буграми. Сверху наброшена еще одна шкура – одеяло.

– Располагайтесь, ваше высочество, – широким жестом пригласил Бурцев.

– А твой ремень?! – напомнила она.

Ах да, конечно! Разговор по душам и упоминание о гипотетической свадьбе назло врагу вовсе не означает, что Аделаида согласна спать с мужчиной на ложе без хотя бы символической границы. Тем более что… «Какая все же жалость, Вацлав, что ты не рыцарь»…

– Глупо, Аделаида. Все равно придется по очереди дежурить всю ночь, так зачем же тогда…

– Ремень! – требовательно протянула руку девушка.

Бурцев со вздохом расстегнул пряжку и отдал ремень. Она растянула его во всю длину и быстренько поделила пространство на шкуре. Причем себе, как отметил Бурцев, худенькая тростиночка-княжна отхватила большую часть.

Приминая хрустящую подстилку, девушка влезла на ложе, перетянула на себя почти все одеяло и укуталась в шкуру с головой. Эх, вот бы и ему сейчас так!

– Ладно, подежурю первым, княжна, – проворчал Бурцев. – Но учти, потом разбужу тебя.

Ответом было лишь уютное посапывание.