Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса

Леарх поставил одну ногу на грудь боевого скафандра и выдрал из него цепной меч. Посыпались куски металла, хлынула кровь, и скафандр дернулся в конвульсиях: его пилот погиб. Леарх крутанул мечом и опустил его на шею скафандра, как топор палача.

— Красиво работаешь, — заметил Уриил. — Разве что немного перестарался, нет?

— Сказал человек, убивший врага прямо в воздухе, — буркнул Леарх, хотя Уриил понял, что в душе тот развеселился.

— Рад видеть тебя, друг мой.

— Я тоже рад, — признался Леарх, — но прибереги свою прочувствованную благодарность на потом, мы на охоте!

— Он здесь?

— Здесь. — Леарх показал на группу казарменных построек.

Уриил выглянул из-за угла как раз вовремя, чтобы заметить, что Куделькара Шонаи волокут к «Косатке», которую он уже видел. Огненный воин с окровавленным лицом приставил нож к горлу губернатора, а рядом торопливо шел тот, кого Уриил узнал сразу же. Аристократ тау, которого они взяли в плен после боя в поместье Шонаи.

Предводитель тау, за чьей «Косаткой» «Vae Victis» следил до самого Пракседеса после бегства из Стеклянного дома.

— Пойдем, — сказал Уриил.

Глава двадцать первая

Полковник Лоик несколько раз моргнул после разрыва снаряда, отплевываясь от крови и пыли. В ушах все еще стоял звон после оглушительного хлопка, и на лице было что-то мокрое и теплое. Он перекатился на бок, и брусья, камни и изоляция посыпались на него небольшой лавиной. Пыль и дым мешали видеть, из разорванных проводов сыпались искры. Единственный уцелевший экран шипел от статического электричества.

Лоик застонал от боли — ощущение было такое, будто его переехал танк лорда Уинтерборна. Он снова сплюнул кровь и забеспокоился, заметив, какая она яркая. У него что, пробито легкое или разорвана какая-то артерия?

По ощущениям было не похоже, чтобы его серьезно ранили, но раны — это дело такое, точно определить трудно.

Он огляделся и помахал ладонью перед лицом, чтобы разогнать пыль. Впереди была стена яркого дневного света — странно, учитывая, что только что там была просто стена. То немногое, что осталось от крыши, угрожающе заскрипело, и сквозь щели в потолке посыпалась пыль.

Уцелевшая часть бункера представляла собой настоящую бойню, стены были покрыты кровью искромсанных трупов, кучами валяющихся на полу. Сервиторы данных находились на месте — ну, или их куски. Окровавленная плоть и кибернетические аугментики разбросаны по разгромленному бункеру, как рваные тряпки.

— Милостивый Император! — прошептал он, увидев капитана Гербера и комиссара Фогеля в куче битого камнебетона и потолочных балок. Откуда-то извне все еще доносились звуки взрывов и стрельбы, но приглушенно, словно из глубокой пропасти, и Лоик подумал, а не лопнули ли у него барабанные перепонки. Видимо, все же нет, заключил он, а то было бы намного, намного больнее.

Странно, какие бессвязные мысли роились у него в голове. Это шок, какая-то посттравматическая реакция на недавнюю близость к смерти?

— Соберись, мужик! — одернул он себя и полез по груде обломков к упавшему капитану лаврентийцев. Лоик споткнулся о кусок рухнувшей крыши и оказался на четвереньках. Ладони уперлись во что-то мягкое и теплое, подавшееся под его весом. Лоик отпрянул, в ужасе поняв, что попал руками в развороченный живот лейтенанта Полдары. Лицо молодого человека было абсолютно спокойным и снова юным, и Лоик почувствовал острый, мучительный приступ горя. Полдара погиб и уже никогда не будет беспокоиться, что его состарят война и годы.

— Возраст не коснется тебя, годы тебя не состарят, — прошептал он, и слова прозвучали отчетливее даже далекого треска и грохота пальбы и взрывов. Он вытер руки о шинель, оставив длинные алые полосы на кремовой ткани. Остерегаясь новых кровавых ловушек, он наконец нашел двух офицеров-лаврентийцев.

Фогель был совершенно точно мертв — ему снесло половину черепа, и мозг стекал на засыпанный обломками пол. Лоик протянул руку и коснулся пальцами шеи Гербера. К его радости, пульс прощупывался, слабый и неровный, но он говорил о жизни.

Полковник осторожно разгреб мусор, заваливший капитана, сбрасывая куски камня и мешки с песком на пол. Гербер кашлянул, застонал от боли и распахнул глаза, почувствовав, что его освобождают.

— Что… что случилось?

— Точно не знаю, капитан, но, думаю, в нас очень удачно прицелились ракетами.

Гербер попробовал приподняться на локте, но вскрикнул от боли и упал.

— Не двигайтесь, — посоветовал Лоик. — Думаю, у вас рука сломана.

— Бывало и похуже. Помогите мне подняться.

Лоик усадил Гербера, оба боролись с болью и тяжелыми мыслями о том, столько погибших товарищей вокруг. Они-то думали, что в бункере им ничего не угрожает, но в первые мгновения огневого шквала мир взорвался.

— Мы все еще сражаемся? — выдохнул Гербер, крепко зажмурившись от боли.

— Не знаю. — Лоик выглянул наружу, в адский водоворот боя.

Гербер перевел дыхание и вытер с лица кровь и пыль здоровой рукой. С потолка опять дождем посыпались пыль и камешки, и мост Императора невдалеке содрогнулся от взрыва.