Орден Ультрамаринов: Омнибус (ЛП)

К этому моменту любой разумный человек уже бы обратился в бегство. Но эти жалкие существа, эти призраки, облаченные в изуродованную плоть, бросаются на У. с ножами или камнями, а то и просто с голыми руками, и ломают зубы о синий керамит.

Эней слышал сержанта по широкой вокс-связи, сообщающего о успешной высадке отделения. Гексус-Октавус разящий меч, нацеленный прямо в сердце дракона. Они убивали, убивали и убивали, круша мерзкую орду, расчищая путь для братьев из первой роты. Третья рота уже действуют где-нибудь в городе, уничтожая смуту охватившую восставший мир. Первая же ожидала их на орбите, молясь в глубине стальных гигантов, служивших ударной силой флота.

Гексус-Октавус продолжал атаку. Несмотря на генетические усиления, великая масса плоти, восставшая против них, испытывала силы отделения в убийственной силе. Символы жизненных показателей указывали на выброс боевых наркотиков в кровеносные системы, давая резкий прилив энергии. Болевые суспензоры обезболивали отравленные порезы и уколы, попавшие в мягкие сочленения брони Ультрадесантников, химические очистители обрабатывали незначительные раны, предупреждая инфекцию.

Любой воин чувствует этот момент: решимость врага поколеблена, и даже фанатичная орда, понеся ощутимые потери, останавливается, чтобы перевести дух.

Эней ощутил приближение отлива в тот самый момент, когда пришел приказ.

— Промавои! — скомандовал Визаний, впервые за все время повысив голос. Выдвигаемся!

Первая кровь за орденом. Сейчас настало время для второго удара.

Турбины с завыванием ожили, выдыхания огонь из дюз. Гексус-Октавус взмыли вверх. Стабберный огонь вхолостую рубил воздух мимо Энея, когда он оторвался от земли. Следом за отделением маяк телепорта мигнул в сердце орды, напевая свою песню кораблям на орбите. Те из бунтарей, кто не выплескивал свою злобу на воспаривших воинов, устремились к гудящему маяку, но слишком поздно они спохватились заглушить его призывный клич. Последние жертвы Гексус-Октавус все еще не испустили дух, когда первые громовые раскаты вытесненного воздуха огласили прибытие громадных воинов первой роты.

Эней взобрался на вершину разрушенного шпиля здания администратума, украшенного распятыми останками лояльных граждан. Занялся дождь, с шипением испаряясь на все еще активных двигателях, закрепленных на спинах воинов. Ретинальный дисплей Энея затемнился, компенсируя вспышки прибытия внизу. Ветераны ордена выходили на поле боля в раскаленных добела вспышках телепортации.

Он улыбнулся от увиденного. — Лаурелас, — передал он по воксу остальному отдлению. Победа.

Сержант Визаний кивнул с мягким жужжанием сервомоторов воротника. Новый приказ уже поступал на их глазные дисплеи.

— Туска паратим? — спросил он своих братьев еще один раз.

— Сина метуро, — раздался единогласный ответ.

Как и должно быть среди тех, кто не знает страха. И будет всегда.

Грэм Макнилл Посох Асклепия

Исстван Кантарон бежит, хотя знает, что ему не скрыться от своего преследователя. У Дзибана сотни генетически подчиненных ему культистов. Они смертны, но хорошо вооружены и хирургически модифицированы так, чтобы не бояться Адептус Астартес.

Тем более если тот ранен и безоружен.

Он слышит, как они беснуются по всему кораблю, выкрикивая нечистые имена сущностей, которым следовало бы навсегда остаться безымянными. Они лишь немногим лучше зверей или плодов лабораторных экспериментов, обычно сжигаемых сразу после получения.

Исстван опирается рукой на стену коридора, когда колющая боль резко поднимается из паха в живот и грудную клетку. Основное сердце аритмично колотится. Оно скоро откажет, но на второе организм до сих пор не переключился.

Его рана не смертельна.

Во всяком случае, в обычных обстоятельствах он бы ее таковой не счел.

Он прислоняется к голому металлу переборки, но не чувствует вибрации от двигателей «Соджу», и собственное положение кажется ему еще более безнадежным.

Однако Исстван Кантарон — апотекарий Ультрамаринов, и безнадежные ситуации ему не внове. Каждый раз он из них выбирался. Он опускает взгляд на окровавленный наруч, прижатый к костно-белому нагруднику и наградной печати за Ичар IV. Отводит руку — и между пальцами пузырится кровь. У раны идеально круглое входное отверстие и абсолютно безобидный вид.

О себе дают знать десятилетия опыта и глубоко укоренившиеся принципы триажа, применявшегося к боевым братьям в разгар кровопролитнейших боев, — этой жестокой арифметики войны, которая решает, кому жить, а кому умереть.

Входное отверстие раны находится в левом боку, в трещине на стыке нагрудника и карапакса. Диаметр — два сантиметра.

Снаряд стаббера. Восходящая траектория. Выстрел с десяти метров.

Срикошетив от окостеневшего реберного каркаса, снаряд распался на осколки, которые направились вниз через тазовую полость.

Разрыв бедренной артерии

Без вмешательства внутреннее кровотечение его убьет.

Он мог бы сам провести спасительную операцию, но сомневается, что преследователи дадут ему время принять необходимые наркотики и усилители ясности.