Орден Ультрамаринов: Омнибус

Разрушители неторопливо парили на своих платформах-репульсорах вокруг боевых порядков некронов. Ненавистные тем, кто еще мог испытывать эмоции, и попросту избегаемые теми, чье сознание истлело за время Долгого Сна, разрушители вызывали одновременно и отвращение, и страх. В отличие от большинства некронов, даже самых примитивных, они утратили всякую надежду вернуться во времена плоти. Их тела были искажены ради одной-единственной цели: истребления. И пусть Не-мертвый страшился принять это, такая идея ему нравилась. Он ясно мог представить репульсоры на месте своих ног, а гаусс-пушки — вместо рук. Возможно, и от его излюбленной косы придется отказаться, так же как и от прочих конечностей.

«Знатная будет жатва… Все души этого мира…»

В авангарде маршировали бессмертные, опережая даже стражей, что, держа свои охваченные жутким свечением глефы, окружили лорда. Стойкие и неумолимые, эти совершенные воины пойдут на острие атаки. Те же, кто переживет их первый удар, очевидно, будут достойны того, чтобы сам Не-мертвый испытал их мастерство. Спесь и высокомерие по-прежнему жили в его жестоком сердце машины.

Он окинул взором бесчисленные ряды воинов-скелетов. Совершенно одинаковые, они маршировали безо всяких знамен или иных регалий. И это была лишь малая толика того воинства, что еще дремлет в глубинах гробницы. Бессловесным приказом Не-мертвый направил свою армию в атаку, и перед глазами его предстало великолепие грядущей резни.

Глава двадцать четвертая

Джинн Эвверс всегда отличалась силой духа; кто-то даже назвал бы ее бесстрашной. Ей приходилось быть такой. После того как землетрясение отняло у нее мужа — казалось, что с тех пор прошла не пара лет, но целая жизнь, и даже не одна, — она постоянно копалась в себе в поисках каждой крупицы смелости. Иногда, в самые темные свои дни, она гадала, сможет ли вообще вырваться из этой клетки. И когда ей это наконец удалось, она обернулась совсем другим человеком. Перспектива одиночества, жизни без Корва, пугала ее. Вместо этого она бы с радостью навечно осталась рядом с ним. Даже эти нескончаемые, унылые дни в жестокой ледяной пустоши казались не такими уж и плохими, когда они были вместе. Когда Корв умер, часть Джинн умерла с ним. Она стала холодной и неприступной, как те горы, на которых ей приходилось трудиться во благо Империума.

То же самое она ощутила и теперь, когда ее оставил Сципион. Он — космический десантник, создание настолько далекое от обычных людей, насколько это вообще возможно в рамках одного биологического вида. Джинн неизменно трепетала перед этими сошедшими с небес воителями, все люди трепетали, но в то же время ей было жалко их, не ведающих мира, не способных любить. Долг определял их стремления, несомненно, благородные, они, как и любой солдат, ценили честь, но было в них и кое-что еще. Рожденные без страха, без жалости, только лишь ради действия, они являлись теми воинами, в которых нуждался Империум. Но почему тогда они чувствовали скорбь и печаль? Чтобы хоть немного отличаться от неживых машин, которые стараются истребить народ Дамноса? Мог ли это быть тот слабый, едва уловимый лучик человечности, которой они лишились, став космическими десантниками?

В Сципионе чувствовалась отчужденность. Джинн уже однажды поверила, что эмоции больше не властны над ней, но потом случилось нападение на Холмы Танатоса, и все переменилось. Воевать с партизанами — это одно: бить из темноты, небольшими группами устраивать засады. Опасно, но выполнимо. То, что она делала сейчас, было безумием. Здесь, на открытой местности, Джинн чувствовала себя особенно уязвимой. Она ощущала угрозу. Более того, она ощущала страх. Ей казалось, что жизнь больше не имеет смысла, ведь ничто не изменится, если она умрет. И лишь взглянув смерти в лицо, она осознала, насколько сильно заблуждалась.

— Сиа, пригнись!

Хоть космодесантники и приняли основной удар на себя, некронов было слишком много, чтобы разом их остановить. Без Сципиона и остальных люди оказались в смертельной опасности. Если они погибнут, их имена никто не увековечит и не произнесет в каком-нибудь запыленном храме. Не останется никакого наследия грядущим поколениям. Они просто умрут, и дальше будет лишь тьма.

Джинн схватила Сиа за воротник жилета и потянула ее вниз, за массивную платформу некронского орудия. Она слышала, как Сципион называл его «пилоном». Огромная пугающая арка из черного металла, извергающая в небеса изумрудную смерть. Звук резанул по ушам. Джинн так долго сжимала зубы, что, только предупредив Сиа, поняла, насколько трудно теперь двигать челюстями.

Сиа, захрипев, упала на землю. В руках она сжимала взрывпакет.

— Нужно прикрепить это к пушке, взорвать ее ко всем чертям. Денск, Хольдст… Все они этого бы хотели.

Над головами сверкали гаусс-лучи, наполняя воздух резкой вонью. Ниже линии тумана все было затянуто мутной белизной. И в этой дымке двигались силуэты некронов. Сперва появлялись их глаза. Джинн видела их повсюду. К счастью для нее и Сиа, враг пока что не повернулся в их сторону.