Орден Власти

Но последняя прямая ветвь генеалогического древа славного рода Рюриковичей была обрублена, единственный наследник трона почил в Бозе, а новых не предвиделось. Потом и сам царь Федор Иоаннович преставился. А как же Русь без царя?! Нельзя без царя. А кого? Из Романовых, которые Захарьины, или из Годуновых? А вот интересно, если бы на Руси правила династия не Романовых, а Захарьиных? Забавно звучит по нынешним временам. Но помнил народец, кто за Годунова Марию Малютовну сосватал и кто его сделал окольничим наследника. И остальные помнили, скрипели зубами, но помнили. «Бориску на царство!» – ревела толпа, и Борис водрузил корону на свою невезучую голову. Но ненадолго. Министром он был дельным, но царь – не министр, царь – помазанник Божий. Хорошо играл Годунов в шахматы, чем Ивану Грозному и приглянулся, но тут была другая шахматная доска, да и не за ту фигуру он взялся.

Вот почему некто, будучи лишь мелкой подробностью в человеческой популяции, неожиданно взмывает вверх безудержным орлом, не осознав относительности принципов и убеждений, движется к овеществлению своих призрачных идей по головам, по трупам, по крови, и ему это удается, хотя бы временно, хотя бы частично. Случайно ли? Это я про Гришку Отрепьева, неизвестного монаха, обманным путем завладевшего «Орденом Власти». Или сам артефакт приклеился к его нечистым рукам по чьему-то неведомому указанию? Неисповедимы пути твои, Господи.

А дальше события сплелись в такой запутанный клубок, что его не могут распутать до сих пор. Обуянные тщеславием историки на протяжении нескольких веков выставляли оригинальные версии тогдашних страстей: был ли новоявленный Дмитрий истинным наследником или ложным, да тут еще Марина Мнишек с Гришкой Отрепьевым припутались, а Гришка тоже двоится и даже троится в глазах исследователей… Поэтому я сам не буду копаться в этом «окаменевшем навозе», как сказал поэт, а передам слово очевидцу. Вот как он интерпретировал далекое смутное прошлое – пусть так и будет.

В монастырской библиотеке я нашел рукопись некоего думного дьяка по имени Захарий. Он являлся свидетелем и даже участником тогдашних событий, при этом знал о существовании «Ордена Власти» и его силе. Дальнейшее повествование я буду вести от имени этого чиновника, переработав и адаптировав текст к современному языку.

* * *

Помощник думного дьяка Андрея Яковлевича Щелкалова по имени Захарий сидел в канцелярии посольского приказа и записывал текущие расходы в толстую конторскую книгу. Стояла ранняя весна, но мухи уже проснулись и досаждали непрерывным жужжанием, насилуя уши. Захарий намеревался вскоре закончить работу и переместиться в другой приказ, находящийся в нескольких сотнях метрах от посольского, и попутно посетить трактир, чтобы пообедать и выпить чарку водки. Щелкалов имел большой вес при дворе и одновременно возглавлял несколько приказов, а Захарию, как самому способному и въедливому дьяку, приходилось перемещаться с места на место.

Но закончить работу ему не дали – в дверях появился посыльный от Щелкалова.

– Тебя царь к себе требует, быстро собирайся.

Захария аж передернуло от неожиданного приглашения. «Сам царь-батюшка! Да за какие ж заслуги или грехи?! Как бы в петлю или на кол не угодить!»

На крыльце их встретили двое стрельцов в епанчах, что еще более озадачило дьяка. «Под конвоем поведут? Спаси, Господи, и сохрани!»

Его без задержек провели через царские палаты в опочивальню. У входа сидел боярин Годунов, зорко следя за входящими и выходящими. В дверях дьяк столкнулся с двумя волхвами в черных одеждах. «А эти-то что здесь делают?» – подумал Захарий и вошел внутрь.

Иван Васильевич сидел на широкой кровати, одетый в длинную ночную рубашку, уткнувшись потухшим взглядом в собственные босые ноги. В последнее время он часто болел и чувствовал близкое и неминуемое приближение смерти, но при этом старался прилюдно не показывать свою немощь, бодрился и четко давал указания слегка охрипшим голосом. Он не доверял как волхвам, так и докторам.

«Кругом измена. Кому можно довериться? Разве что Богдашке Бельскому да Бориске Годунову. А этих лекарей, знахарей подкупят, и опоят они меня какой-нибудь отравой под видом лекарства или еще хуже: пристукнут или придушат».

Царь Иван Васильевич прекрасно разбирался в дворцовых интригах, знал, за какие ниточки дергать, чтобы вовремя поощрять и усмирять подданных вплоть до отсечения самых буйных голов, невзирая на титулованность. «А когда меня не будет, то такая замятня начнется, что впору святых выносить. Да и сейчас, пока я еще жив, началась борьба за трон – хотят вместо Федьки малолетнего Митьку туда посадить и править самим всласть. Шуйские, Романовы… И у всех свои интересы».

Возле окна, затянутого фигурной решеткой, топтался Щелкалов в глубокой задумчивости. Некоторое время на стоящего столбом Захария никто не обращал внимания. Молчание прервал царь. Глаза у него просветлели и налились незримой силой.

– Этот у тебя самый шустрый, что ли? – спросил он.

– Да, – подтвердил Щелкалов. – Ум быстрый и глаз зоркий – справится.