Орден Власти

– Не слышала, а читала, – немного подумав, ответила Друбич. – В архивах Аненербе. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что это за контора?

– Не надо. А кто тебя допустил к этим архивам?

– Один друг помог. Давай обсудим это в другой раз. – Друбич избегала каких-либо пояснений.

Отца Епифания они нашли в церкви Андрея Стратилата. Священник готовился к службе и имел весьма озабоченный вид.

– Мы коллеги отца Александра по научным изысканиям, – представился Мирский монаху, хотел что-то добавить, но тот его перебил:

– Отец Александр почил в Бозе.

– Знаю, к несчастью, знаю. Меня зовут Алексей Мирский, я возглавляю научный отдел в музее, мне Александр написал письмо перед… перед самой смертью, рекомендовал обратиться к вам, если с ним что-нибудь случится. В общем, речь о рукописи. Вы должны знать, о какой именно рукописи…

Алексей вопросительно посмотрел на Епифания. Взгляд монаха несколько потеплел.

– Да, он мне говорил про вас, господин Мирский. Но с рукописью помочь не могу. Тут вот какое дело…

Некто проник в келью отца Александра, переворошил вещи – видимо, что-то искал. Это произошло накануне гибели священника. Епифаний заглянул туда после убийства и увидел разбросанные по келье листы рукописи. Он их собрал и отнес к себе. На следующий день его посетил высокопоставленный чиновник из Министерства культуры, предъявил удостоверение и сказал, что рукопись отца Александра представляет собой большую культурную ценность и ее необходимо передать в министерство для изучения. Епифаний посоветовался с настоятелем и передал рукопись визитеру. Его звали Скворцов Михаил Семенович. Должность Епифаний не запомнил.

– А ноутбук отца Александра где? – поинтересовалась Друбич.

– Не знаю. – Епифаний пожал плечами. – В келье его нет. Может быть, воры забрали. Или следователи. Я с этим разберусь и вам сообщу. Дайте свой телефон.

Попрощавшись с отцом Епифанием, Марина и Алексей покинули монастырь.

– Может быть, на отца Александра в самом деле напали члены «Братства Змеи»? – спросил Мирский, уже сидя в машине.

– Вопрос на засыпку, – сказала Марина. – Может, и «Братство Змеи». Кто-то их навел, кто-то сильно заинтересованный. Хорошо, что трактат они не забрали. Их интересовало нечто другое…

– «Орден Власти»?

– А ты сомневаешься?

– Опасная вещица… Признаюсь, у меня пропадает желание разбираться в этой истории.

– Ну как же так, Алексей! Сразу сдался и лапки кверху? Ты же ученый! – Марина целенаправленно била по самолюбию Мирского.

– Ты права, я – ученый. – Мирский печально посмотрел в окно. – И вот о чем я думаю… Что не могут легионы, то сможет нагруженный золотом осел. Эта максима Юлия Цезаря работала еще до него и актуальна до сих пор. «Братство Змеи», если оно в самом деле существует, тут сработало быстро и жестоко. «Имя им легион» – так в Писании? Что-то мне подсказывает, что у Скворцова уже нет никакой рукописи. Она у «Братства». Как думаешь?

– Проверю, – ответила Марина. – Надеюсь, что это не так. Надо опередить «Братство». Я попробую уговорить Скворцова, чтобы он отдал рукопись нам. Да словами, словами буду уговаривать, – добавила она, поймав ревнивый взгляд Мирского. – Ты меня отправь в командировку, я и займусь этим делом. Не думаю, что это займет много времени.

– Ты слишком самоуверенна, – буркнул Мирский. – Меня не хочешь взять в компаньоны?

– Возьму, если понадобишься, – отрезала Марина.

Машина резко сорвалась с места, спугнув стаю галок. Всю дорогу до музея они молчали – каждый думал о своем. На следующий день Друбич на работу не явилась.

Скворцов

Мойша Ливерфарб с ранней юности слыл в Анапе забавным обалдуем, эдаким приморским плейбоем, любимцем женщин и прожигателем жизни. В процессе светских развлечений он умудрился закончить заочно педагогический институт, чем страшно развеселил свое разномастное окружение. «Тебе надо физруком идти, чтобы разрабатывать гибкость у доверчивых школьниц», – сказал Жора, известный в городе контрабандист. Учителем Мойша не стал, и даже не пытался им стать. Он продолжил развеселую, привычную жизнь, состоящую из карточных баталий на пляжах и в катранах, а также фуршетов в престижных ресторанах, где он эскортировал богатеньких дам бальзаковского возраста – имея фигуру Аполлона и черные кудри, скрывающие оттопыренные уши, он нравился женщинам всех возрастов, и они с удовольствием снабжали лучезарного плейбоя деньгами на карманные расходы. По ходу он занимался мелкой фарцовкой и контрабандой. Не жизнь, а малиновый компот.

А в смутные времена Мойшу занесло в политику. К тому времени он женился на дочке высокопоставленного чиновника из областного центра и сменил фамилию Ливерфарб на среднестатистическую Скворцов. Имя Мойша к новой фамилии как-то не клеилось, и Мойша превратился в Мишу. Михаил Семенович Скворцов. Нормальненько!