Ордер на молодость

— Да, до некоторой степени противоположное, но инициатива все же принадлежит Геннадию. Безусловно, во введении надо будет рассказать о его работе. Надо… хотя и неудобно отчасти, некорректно по отношению к коллегам прославлять человека, постороннего для науки. Впрочем, истина должна торжествовать: каждому по заслугам. К тому же в предисловии полагается исторический обзор,

Геннадий будет обязательно упомянут — как самый первый, как пионер… если он был самым первым, конечно. Это еще придется проверить. Вспоминается, что ошибки делали еще вавилонские клинописцы. А теория… не забыть бы, был еще Фрэнсис Бэкон. Он так живописно называл типы научных заблуждений: «Призрак пещеры… призрак рынка… призрак театра…»

Я понял, что в голове Сергея уже началось подсознательное вытеснение друга-соперника. Сергей — человек порядочный, он добросовестно взялся за редактирование, вкладывает труд, а свой труд свойственно человеку переоценивать. В свои усилия он вкладывает пот и время, а чужие получает готовенькими: написано на бумаге — долго ли прочесть? Кажется, что и написать было не так трудно.

Я заказал машине составить очередную статью Сергея. Она называлась «Введение в анэррологик». В предисловии говорилось о генетических ошибках, о вавилонских клинописцах, Аристотеле, Платоне, Ньютоне и Бэконе с его призраками пещеры и театра. О Геннадии — ни слова. Наверное, неудобно было вставлять его в такой славный труд.

* * *

— Машина не советует Вас выходить за этого незадачливого гения, — сказал я, подводя итоги. — Эхо было бы серьезной жизненной ошибкой.

Наташа сидела подавленная, с опущенными плечами, как пятидесятилетняя вдова на экране — ее продолжение. Потом по-детски шмыгнула носом, смахнула слезу, подняла головку.

— Но вы сказали, что можно сопротивляться прогнозу, — вспомнила она.

— Сопротивление учитывалось, — сказал я. — Я дал машине поправку на сопротивление. Вы же видели, какую выдержку проявлял ваш двойник на экране, какой груз она тянула безропотно. Любящая жена помогала как могла, но ее помощи не хватило.

Наташа не сдавалась:

— Но вы сказали, что машина тоже ошибается. Вот и Гена твердит: «Ошибки вездесущи, ошибки повсеместны».

— Да, машины ошибаются иногда. Я говорил вам, что все на свете машины охватить не могут. Они изучают ваш характер и экстраполируют, продолжение высчитывают… землетрясений и пожаров не учитывают. Ну, если хотите, давайте введем поправку на внешние перемены.

Нарушил я правила прогноза, отошел от объективности. Но как-то вызывала у меня сочувствие эта девушка, отстаивающая любовь.

И я продиктовал машине:

— Внимание, ЭВМ, вношу поправку на научный прогресс. Год спустя после свадьбы Наташи и Геннадия публикуется постановление:

«В связи с растущей необходимостью неотложно решать многочисленные глобальные проблемы, стоящие перед человечеством и требующие оригинального научного подхода, при Академии наук организуется специальный Институт Научного Прорыва. Студенты будут набираться индивидуально и работать по индивидуальной программе…»

— И заключил: — Прошу дать итоги тридцать лет спустя.

Мы увидели Наташу в первых рядах кресел в большом зале, не молоденькую девушку, но не иссохшую и не морщинистую. Перед нами была миловидная румяная женщина с гладким лицом. Геннадий же стоял на трибуне и, краснея, мял в руках большущий букет.

Сосед Наташи, совершенно новый персонаж, высокий, с седой пышной гривой, наклонился к ней:

— Слов нет, герой, действительно заслужил. Этакую махину своротил, целую науку создал. Теперь все мы под ним ходим. Ни один проект без визы ошибковедов. Но ведь экономия!..

— Это мой муж, — сообщила Наташа с достоинством. Сосед усмехнулся понимающе:

— Неуступчивая личность. И дома такой же трудный?

— Не легкий, — согласилась Наташа. — Но жить с ним интересно. Не променяла бы его ни на кого другого.

ФУНКЦИЯ ШОРИНА Научно-фантастический рассказ

Функция Шорина знакома каждому студенту-звездолетчику. Изящное многолепестковое тело, искривленное в четвертом измерении, — на нем всегда испытывают пространственное воображение. Но немногие знают, что была еще одна функция Шорина — главная в его жизни и содеем простая, как уравнение первой степени, линейная, прямолинейная.