Ордер на молодость (Сборник с иллюстрациями)

Сильва? Ходит по земле седая и неопрятная бабушка Силя, озабоченная расстроенным желудочком объевшегося внука. С Ласой же произошло обратное: исчезла крикливая и толстая эстетичка, учительница старших классов, превратилась в счастливую молодую маму. И прекрасно, приветствовать надо такие превращения! Правда, муж ее остался без спутницы жизни на старости лет, но что поделаешь: жизнь состоит из утрат. Попутно и молодость я утратил, вообще жизнь растратил по малости. Где тот орленок, рвавшийся за облака? Сидит с удочкой над прорубью неподвижный старик, домкратом от льдины не оторвешь.

А на что растратил жизнь? На упомянутую планировку.

И рассказать о ней можно одной фразой: продвигался вверх… и на восток — от Волги к пустыне Гоби.

Продвигался я на восток потому, что, проработавши не один год между Волгой и Уралом, стал я, естественно, специалистом по поселениям степной зоны (»зоны недостаточного увлажнения»). Зона обширная, просторная и для строительства удобная — равнина, дороги прокладывать легко, планировать легко. А городов требуется много, все новые — новые заводы, новые институты, новые училища, новые туристские базы, новые курорты, а теперь, в связи с массовым омоложением, — просто новое жилье. Ведь омоложенные с восторгом возвращаются к юной любви, а у юных детишки появляются обязательно. Взрыв демографический!

Так долго рассказывал я о трудном выборе профессии и так коротко о профессии.

Впрочем, повсюду так. Любовь тоже выбор, о любви разговор был долгий и волнующий, о семейной жизни написалось гораздо проще: прожили четверть века, в общем, удачно, главная беда — детей не было. Вот и все.

Психика у нас такая, что ли, к трудностям чувствительная? Впрочем, это естественно и даже рационально. Трудности устранять надо, они требуют повышенного внимания. А если все благополучно, все идет своим чередом, к чему слова тратить?

Итак, продвигался я на восток… и вверх вместе с тем. Подразумеваю: рос на работе. Мне поручали все более крупные и трудные районы, сначала на десять тысяч жителей, потом на пятьдесят, на сто тысяч жителей под конец, всю долину реки Керулен. Почему доверяли мне большую работу? Опыт набрал. И старался.

Никогда не ограничивался двадцатью часами в неделю. И не от усердия, не могу поставить себе в особую заслугу. Просто не устраивала меня безличность планирования — сто тысяч пассажиров планеты со средним весом шестьдесят кило, шесть тысяч тонн человечины. Скучал я над бумажными листами и свободное время посвящал разговорам с людьми, поддерживал знакомство, напрашивался на знакомство: дескать, я планирую ваш район, что же вы, папы и мамы, старожилы и переселенцы, хотите построить, устроить, оставить, переставить? Конечно, сто тысяч я обойти не могу, но тысячу-другую опрашивал. Не работой — удовольствием считал я эти беседы.

И люди были довольны. И хвалили. И возомнил я о себе малость. И когда объявили конкурс на планировку Гондванды, решился я на соревнование.

Поколебался, но решился. К тому же возраст подстегивал. Под шестьдесят уже, силы скоро пойдут под уклон, откладывать не приходится, некуда. А масштабные планировки когда еще будут? Самая большая — в Гондванде. Подзадержались с этим материком, неудобно было браться за него, но вот и до него дошла очередь. А если упущу, чего еще дожидаться? Генерального плана Луны? Но на Луне сейчас три тысячи человек, разрозненные базы. До общей планировки ой как далеко!

* * *

Здесь я, биограф Юша Ольгина, вынужден просить у читателей извинения: я не смог установить, что это за материк, Гондванда. Вообще, когда описываешь будущее, трудно быть документально безупречным. Ведь какие у нас возможности, у современников, для проникновения в будущее. Догадки, пожелания, предложения, соображения, воображение, логические приемы, даже расчеты, но все это эвристика, которую не ценят серьезные ученые. Есть, правда, еще в одном-единственном НИИ опытный темпофон — телефон для связи с будущими веками.

Но желающих так много, нам, авторам, очень редко — после долгих хлопот — удается раздобыть разрешение на бланке с тремя печатями на короткий запрос (минут на десять, на двадцать) в чрезвычайных обстоятельствах. И что-то пытаешься разобрать в шуме помех, электронных и временных, кто-то влезает из отдаленного будущего, кто-то болтает о пустяках в промежуточных десятилетиях.

Так что я и не сумел уточнить, что же назвали Гондвандой в XXII веке.

Вообще-то Гондваной (не Гондвандой) именовали предполагаемый затонувший материк, который некогда соединял Индию, Южную Африку, Австралию, а может быть, даже и Южную Америку. Но он затонул еще во времена сумчатых и лемуров.