Ордер на убийство

– В том же. Второй этаж, квартира пятнадцать.

– Все, еду.

Выключив телефон, подвигал левой рукой. Плечо болело, но уже меньше. Убедившись, что он по-прежнему может придерживать левой рукой баранку, Костомаров дал газ. Въехав в переулок, где, как он помнил, жил Пилон, он тут же свернул во двор трехэтажного кирпичного дома. Остановился у подъезда, заглушил мотор. Взяв из-под сиденья полиэтиленовую сумку с банкой малосольных огурцов и бутылкой водки, открыл дверь. Осторожно вынес сумку из машины, запер дверь и поднялся по лестнице на второй этаж. Бережно поставив сумку на пол, протянул руку к звонку, но позвонить не успел – дверь открылась сама.

Стоящий за дверью Пилон, небритый, взлохмаченный, в майке и длинных трусах, которые могли бы считаться модными, если бы не выглядели изжеванными, встряхнул головой:

– Константин Леонидыч… – Перевел взгляд на стоящую у двери сумку. – Что это?

– Бери. Мне трудно нести, руку вчера потянул.

– Ага. – Взяв сумку, Пилон зорко оглядел соседние двери. Кивнул: – Проходите.

Пропустив Костомарова в квартиру, хозяин поставил сумку на пол и аккуратно прикрыл обитую стальным листом дверь. Затем один за другим закрыл три замка. Наконец, задвинув массивную щеколду, сказал:

– Давайте на кухню. Извините, у меня везде срач.

– Ничего. Ты же холостяк.

– Да уж… Ладно, проходите.

Пройдя вслед за хозяином на кухню, Костомаров сел за стол.

Достав из сумки и поставив на стол бутылку водки и банку с огурцами, Пилон схватился за голову:

– Леонидыч, да вы ж спаситель… Как вы догадались?

– Пилон, я ведь тебя знаю. К тебе без этого вообще не стоит приходить.

– Не стоит, это точно. – Пилон взял из раковины два стакана, наспех сполоснул их.

Кухня, равно как и вся квартира Пилона, выросшего в нищете, а сейчас ставшего одним из богатейших людей Москвы, представляла странное зрелище. Стоящая здесь дорогая импортная кухонная техника выглядела грязной, саксонские сервизы и богемский хрусталь стояли где попало или лежали вповалку в раковине, на роскошном пластиковом полу валялись окурки и объедки.

Сев за стол, Пилон бросил быстрый взгляд на пол:

– Константин Леонидыч, не смотрите. Ко мне женщина одна сегодня придет, она уберет.

– Почему эта женщина каждый день к тебе не приходит?

– Я ее не пускаю. Работы много, женщины мешают. Вчера вечером мы как раз с ребятами работу законченную и обмывали. – Взял бутылку. – Ну что? Примем?

– Ты давай, а я не буду.

– Ладно… – Налив полстакана, Пилон выпил одним махом. Посидел с закрытыми глазами, сморщился. – У-ух… – Налил в стакан рассол. – Тяжело идет.

Посмотрел рассол на свет, отхлебнул. Поставил стакан, повернулся к Костомарову:

– Теперь я человек. Слушаю, Константин Леонидович.

– Есть два дела. Оба будут оплачены по высшим расценкам.

– Что за два дела?

– Первое – нужна затихаренная хаза. Второе – нужны мастырки[1].

Почесав в затылке, Пилон сказал:

– Кому?

– Очень важному для меня человеку.

– Ладно. Когда нужно?

– Чем скорее, тем лучше. Квартира, так та вообще нужна вчера.

– Вчера… Черт… Ладно, сделаю. Но это будет дорого стоить.

– Деньги значения не имеют. Дам, сколько попросишь.

– Бабки вперед. Я должен с людьми рассчитаться. Тому дай, этому дай. Сами знаете.

Костомаров достал бумажник, отсчитал деньги. Отодвинув их к краю стола, Пилон посмотрел на часы на стене. Взял телефон, набрал номер. Услышав ответ, сказал:

– Степановна? Я, я, Пилон… Да не ворчи, все равно вставать. Перестань, я по делу. Слушай, эта хата на Яузе, она как? Еще не занята? Нет? Ладно. Тогда я отдаю людям ключи. Да, все, капуста, как договаривались. Корочки есть, все чин чинарем, не волнуйся. Все, Степановна. Человек будет на днях. Может, сегодня, может, завтра. Ты до каких в конторе сидишь? Хорошо, он к тебе зайдет. Фамилию я позже скажу. Какая фамилия ни будет, он скажет, что от меня. Все, кемарь, мешать больше не буду. – Положил трубку. – Хата есть. Отличная хата, на Яузской набережной. Хоть сейчас пусть въезжает. Но только сначала, Леонидыч, я должен на вашего человека взглянуть.

– Ладно. Тогда, может, я появлюсь у тебя с ним завтра или послезавтра? Примерно в это же время?

– Это как понять – завтра или послезавтра?

– Пилон, тут дело такое: мой человек линяет от конторы. Поэтому мне не так просто будет его найти. Подождешь пару дней?

– Ладно, давайте. Завтра или послезавтра в это время жду. Только сначала позвоните.

– Само собой.

Пилон проводил его до двери. Костомаров спустился вниз. Сел в машину, дал газ и развернулся на Трубную. Дел у него сегодня было невпроворот.

В середине дня в кабинете Радича раздался звонок. Звонили от входной двери. Включив монитор, увидел: возле двери стоит полковник Свирин.

Как только Радич нажал кнопку, открывающую дверь, изображение Свирина на мониторе исчезло. Через минуту в дверь кабинета постучали.

– Заходите, открыто! – сказал Радич.

Войдя в кабинет, Свирин сказал:

– Можно?

– Да, конечно, Федор Андреевич. Добрый день, садитесь, прошу.

Сев в кресло, Свирин обернулся, будто проверяя, не следит ли за ним кто-то. Приняв прежнее положение, сказал:

– Вам известно что-нибудь о местонахождении Молчанова?