Ордо Юниус

Хайнц кивнул ей, и она торжественно подошла к Мастеру, вручая ему стопку его чистой, отглаженной одежды, портупею и завернутые в ткань эликсиры, кинжалы и набедренную сумку.

– Благодарю. А трость? – спросил Грей, перенимая вещи.

– Ее не было с вами, дорогой гость. – Глаза Марии смотрели слепо.

– Трость осталась в императорском дворце, у Фергуса. С собой ты ее не взял, – сказал Хайнц, ловким движением забирая у Марии протянутую ему диадему. Он изящно поправил волосы перед зеркалом трюмо, нацепил украшение на голову и повернулся к выходу. – Пора уходить, пока не поздно. Я буду ждать в холле. Мария проводит тебя.

Глава 16

Мейбл любила Форден.

Она любила свой маленький домик на окраине, запах засушенных трав на веранде, стрекот кузнечиков в высокой траве, аккуратные высаженные клумбы и вид на голубое озеро. С окон его, конечно, было не видать, но в конце сада, если продраться через ряды деревьев боярышника, можно было выйти к краю оврага, в низине которого озеро сверкало кристально чистой водой.

А еще оно было теплым и не застывало зимой, но в нем ничего не водилось. Оно было красивым, но мертвым.

Как и сам Форден.

Мейбл пришла в себя, стоя на постаменте перед Великим Древом, на котором развевались истлевшие от времени передники убитых женщин. Она не была в ужасе от увиденного, ведь росла здесь с рождения и видела это много раз. Будучи маленькой девочкой, Мейбл также делала подношения жертвам у Великого Древа, а затем замаливала их грехи в храме Пяти Божественных Братьев. Только достигнув совершеннолетия, Мейбл поняла, что никаких грехов за несчастными девушками не было, но она не могла ни с кем поделиться этой мыслью, кроме своего брата.

Мейбл почесала отметку на руке, спрятанную под рукавом рубашки. Теперь была ее очередь становиться жертвой.

Мейбл не хотела быть отшельником и не хотела умирать, но выбора у нее практически не было. Это было глупо – изгонять и убивать девушек только потому, что они могут совершить в теории. На практике же Инкурсия случилась и без рождения проклятого дитя, и Мейбл была права насчет того, что это просто чья-то злая шутка. Однажды она поделилась своими мыслями с Великой Матерью, когда нашла в библиотеке старые книги, и та наказала ее в пример всем девочкам ударами палкой по рукам и поставила на горох в угол. Мейбл плакала от несправедливости в своем углу, но больше таких тем не поднимала. Она поняла: что-то случилось с Форденом сотни лет назад, раз они так непреклонны и жестоки к этому пророчеству, но спрашивать было не у кого.

Мейбл была одна.

Она стояла на постаменте и смотрела в безучастные лица собравшихся людей. Многих из них она знала, со многими тесно общалась, кого-то лечила, кого-то спасала в вылазках на горный перевал. И сейчас они смотрели на нее как на чужую, хотя она прожила среди них двадцать пять лет.

Мейбл ненавидела Форден.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить слугу Создателя нашего Эрхи в тот путь, который выберет ее душа, дабы очиститься от метки Владыки Инферно. Яви же метку, Охотница рода Салливан! – громогласно объявила Петра – главная ведьма, находящаяся подле Великой Матери.

«А если бы было на ноге – заставили бы юбку задрать?» – Мейбл с остервенением закатала рукав рубашки и подняла руку, показывая метку. Кожа покрылась мурашками от холодного воздуха и ветра. За Драконьим Хвостом в середине октября начинались первые морозы. Мать Мейбл закрыла лицо руками от стыда, слишком наигранно рыдая. Она высказала Мейбл все, что о ней думала, когда узнала, что девушка скрывала метку, и та поняла, что поддержки ждать не стоит.

– Я невиновна, – сорвалось с губ Мейбл. Ей вдруг стало очень страшно.

– Ты не можешь судить о своей вине, дитя. – Старуха Петра с заплетенными в две косы седыми волосами мягко коснулась руки Мейбл. Девушка замерла – она многому научилась у этой женщины.

Мейбл вспоминала, как помогала ей собирать урожай яблок и груш в ее саду, как училась делать первые лекарства и прижималась к ее боку, внимательно рассматривая руны на гладких камешках. Петра любила вечером гадать на будущее, пока в камине сухо трещали дрова, а ее шаль, накинутая на Мейбл, всегда вкусно пахла цветами и травами.

И сейчас эта женщина хотела ее казнить.

Мейбл не хотелось верить в происходящее.

– Я невиновна, – тверже произнесла девушка и резко отстранилась от Петры, только бы не ощущать родные запах и тепло. – Инкурсия уже случилась. Не нужно никакое рождение ребенка, если Крестейр и так погибает. Ваше пророчество лживо и несет смерть!

– Побойся Создателя, чтобы он не вырвал твой лживый язык, грешница! – вдруг крикнула мать Мейбл.

– Матушка…

– Виновна! – хлопнула в ладоши Великая Матерь. Она сидела на высоком троне на трибуне и взирала на всех с надменностью. Великая Матерь была миниатюрная, сухонькая, с испещренным морщинами лицом, но все еще была довольно бойкой и активной для своих лет.

– Почему?! – возмутилась Мейбл. – Я не хочу уходить и не хочу умирать. Взгляните правде в глаза! Наш мир погибает. И для этого не нужно было, чтобы…