Ордынская броня Александра Невского

Он не помнил первых ударов, обрушенных на него, не помнил своих ударов. Все как бы происходило без него, само собой. Многолетняя выучка ратному делу давала знать себя. Помнил он только, как в очередной раз увернулся от разящего удара рыжего детины, который свирепо вращал глазами и рычал, помнил, как развернулся лицом к храму, стоявшему недалеко на холме, увидел крест и попросил у Заступницы небесной ручательства и помощи. Схватке, казалось, не будет конца. Она кружила противников в смертельном танце уже более десяти минут. Свежие раны сочились у обоих кровью сквозь верхнюю одежду. У Ратмира было посечено ошее предплечье. Он почти не чувствовал боли, но зная, что ранен в десное бедро и медленно терял силы, хотя ему так надо было двигаться резвее противника, потому что тот напирал. Но уже и рыжий дышал, храпел, как загнанный конь. Он был более неповоротлив, хотя удары, обрушиваемые им на Ратмира, были еще тяжелы и страшны. Под скепанье харалужной стали Ратмир слышал одобрительные возгласы Судимира и своих сторонников, слышал, как кричали и порой вопили его противники, видел, как рыжий бросает на него свирепые, ненавистные взгляды и пытался сохранить самообладание. И как раз тогда, когда это удалось ему в очередной раз, он ясно увидел, что успел поразить рыжего в десный бок меж ребер, ибо там все алело от крови. Изловчившись из последних сил, Ратмир еще раз уязвил противника в то же место, и тот, застонав и матерно выругавшись, пал на оба колена. В пылу схватки княжий меченоша обрушил на рыжего удар от десного плеча к груди. Тот рухнул на оший бок, даже не вскрикнув. Кровь из раны заливала траву. Несколько мгновений все стояли в полной тишине. Ратмир опустил меч и припал на десное колено. Кровь медленно уходила из него, силы таяли, голова кружилась и все плыло вокруг. Последнее, что он помнил о той схватке, это то, как Судимир и какой-то знакомый княжеский гридь, раздирая белую льняную рубаху, перетягивают ему раны, вливают в рот горячащее хмельное и пытаются усадить его в седло…

Глава II. У северо-западного рубежа Руси

Дождливым августовским вечером 1233 г. большой отряд, собранный из орденских братьев-рыцарей, кнехтов, эстов из Оденпе (Медвежьей Головы) и нескольких сот конных воинов из дружин беглых новгородских бояр скрытно подходил к псковскому граду Тесову, стоявшему на рубеже с орденскми владениями. Немецкое войско вели псковские проводники из среды сторонников князя Ярослава Владимировича, принявшего княжение в Оденпе из рук рижского епископа. Конница и пешцы собрались в низине, а затем перешли небольшую порубежную речку вброд, и сразу же направились по склону большого яруга в глубь псковской земли. Густой кустарник и перелески скрывали немецкую рать от глаз русской сторожи, стоявшей выше по течению реки верстах в двух, у дороги, что вела на запад — в Чудскую землю. Склон оврага, где проходили войска, размяк от дождей. Рыхлая земля, на которой росли бурьян и редкая трава, отваливалась под ногами людей и копытами лошадей. Те и другие соскальзывали вниз, верховые спешивались, ругались сквозь зубы, дергали и тянули лошадей за поводья, оправляли доспехи и оружие. Всадники зажимали храпы коням, чтобы не ржали. Вереницы пеших воинов и верховых упрямо и споро двигались на восток. Не прошло и часа, как немецкая рать вышла на дорогу севернее Тесова, зайдя, таким образом, в Тесовский тысяцкий боярин Кирилла Синкинич еще несколько дней назад был извещен о том, что в Медвежьей Голове собирается немецкая рать. Но куда и когда хотели идти немцы, он не знал. День назад, на всякий случай, он выслал небольшой конный отряд, который нес дозор вдоль рубежа верстах в трех от града. Но от сторожи не было никаких известий. На душе у воеводы было неспокойно, и он вышел во двор, чтобы велеть седлать коней. Моросил мелкий холодный дождь, быстро смеркалось, так как небо было сплошь затянуто серой облачной пеленой. Еще сходя по ступеням крыльца, он услышал крики воев, что-то оравших со смотровой вышки воротной вежи, увидел наскоро вооруженных кметей, сбегавшихся к массивным дубовым воротам града. Догадываясь о том, что происходит, он громким голосом велел одному из дворовых, сопровождавших его, стремглав бежать к звоннице и ударить в сполох. Сам же почти побежал к воротам града, обнажая длинный боевой меч. Он был в одной легкой кольчуге и без шелома, но вздевать доспехи было уже некогда. Бездоспешными были и его слуги.