Орджоникидзе

"По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться…

Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В § 1 сказать вместо "вступления" в РСФСР -

"Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии".

Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Советских Республик Европы и Азии".

§ 2 требует тогда тоже изменения…" Второго октября Ленин вернулся в Москву. Вечер провел с Серго. Обоим не терпелось отбросить все официальности, усесться, как в былые времена, на кухне за стол, покрытый клеенкой в трещинках, пить чай и делиться мыслями решительно обо всем.

Ильич уже знал, что комиссия ЦК изменила свою позицию, признала необходимым добровольный союз равных и суверенных республик. Теперь, после его вмешательства. А раньше? Почему тот же Серго, решавший с большим тактом и умением острейшие национальные проблемы на Кавказе, Украине, в Туркестане, Бухаре и Хиве,[86] куда его несколько месяцев назад специально посылал ЦК, на этот раз был ближе к "великодержавникам"? Вот уж чего Ленин никому простить не мог. "Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть, — заявлял Владимир Ильич в "Записке в Политбюро". — Как только избавлюсь от проклятого зуба, съем его всеми здоровыми зубами".

Четыре дня спустя открылся Пленум ЦК. По приглашению Секретариата приехал и Буду Мдивани. Отнеслись к нему более чем терпимо. Вначале он заявил о полном несогласии "объединяться". Потом "уступил". "Если Союз так необходим, то ладно, Грузия вступит в него, но самостоятельно, без Закавказской федерации — совершенно ненужной выдумки Орджоникидзе".

Дальше — комедиантство и гнусность. Шумное раскаяние и тайный курьер с письмом в Тифлис. На Пленуме-де к представителю Грузии отнеслись пренебрежительно, "с великодержавным душком". Так что "надо показать силу и готовиться к Закавказскому и Общероссийскому съезду", о чем он, Мдивани, уже в Москве договорился с Цинцадзе, Думбадзе и Окуджава.

"Показать силу" безумно хотелось. Девятнадцатого октября националисты экстренно созвали пленум Тифлисского комитета партии и ответственных работников по своему выбору. Уклонисты призвали мужественно отстаивать "независимость Грузии", протестовать против решения Пленума ЦК и намерения Заккрайкома, пришедшего на смену Кавбюро, созвать Закавказский съезд Советов.

Чтобы сбить с толку людей не очень осведомленных, уверяли, что Орджоникидзе воспользовался долгой болезнью Ленина, за его спиной протащил решение о Закфедерации.

Буду Мдивани предпочел забыть, что никто другой — Ленин сразу после победы Советской власти в Грузии начал беспокоиться об экономическом объединении Закавказских республик. 9 апреля 1921 года Владимир Ильич телеграфировал Орджоникидзе: "Настоятельно требую создать областной хозяйственный орган для всего Закавказья…" Десять дней спустя он запросил Серго: "…сообщите кратко подробности, кто у вас заведует Внешторгом, объединены ли в этом отношении Грузия, Армения, Азербайджан…"

Серго только отстаивал идею Ленина от наскоков Мдивани и его политических друзей.[87]

Весьма неохотно разрешили в конце собрания выступить Серго. Затем должен был последовать "показ силы".

— Есть предложение полностью одобрить всесторонне продуманную, безусловно правильную линию ЦК Грузии, — объявил пользовавшийся симпатией многих тифлисцев Филипп Махарадзе.

"За" проголосовали 22 человека. "Против" — 67!..

В память прошлого Серго позвонил по домашнему телефону Махарадзе, попросил спокойно посмотреть правде в глаза.

— У Буду свои расчеты. Не вам, Филиппе, таскать для него каштаны из огня…