Орджоникидзе

Деникину пришлось "временно" приостановить движение на Москву, заняться своими тылами, где ударная группа заталкивала в мешок дивизии офицерского корпуса. Охваченные ненавистью и яростью, отборные роты корниловцев, дроздовцев, марковцев, не считаясь ни с какими потерями, вели "психические атаки".

С ружьями наперевес, без единого выстрела, соблюдая строгое равнение, офицеры шли густыми цепями. Их подпускали на двести — двести пятьдесят шагов или еще ближе, чтобы каждая пуля легла в цель. Потом залп разрезал морозную тишину. Передние ряды офицеров валились на снег. Остальные смыкались к середине и делали свой шаг навстречу смерти. Из окопов неслись гранаты. На флангах частой строчкой стучали пулеметы. Жалкие остатки наступавших цепей уползали назад.

Через час-другой все повторялось сначала.

Ожесточенность встречных боев у Кром нарастала. Восемнадцатого октября к исходу дня корниловцы отошли и закрепились на южной окраине Орла. Девятнадцатого обе стороны набирали силы к решающей схватке. Двадцатого, как только скупое зимнее солнце осветило горизонт, грянул бой. В шестнадцать часов Серго вырвал листок из полевой книжки, большими буквами написал:

"Москва Ленину

Привет из Орла

Орджоникидзе".

До того времени в военных академиях всего мира, как образец самой лаконичной реляции о победе, изучали рапорт Суворова о взятии города Туртукая. Серго обошелся вдвое меньшим количеством слов.

Ленин против обыкновения отказался от всегдашней сдержанности. В речи перед слушателями Свердловского коммунистического университета он подробно разъяснил значение победы в Орле:

"Наступает момент, когда Деникину приходится бросать все на карту. Никогда не было еще таких кровопролитных, ожесточенных боев, как под Орлом, где неприятель бросает самые лучшие полки, так называемые "корниловские", где треть состоит из офицеров наиболее контрреволюционных, наиболее обученных, самых бешеных в своей ненависти к рабочим и крестьянам, защищающих прямое восстановление своей собственной помещичьей власти. Вот почему мы имеем основание думать, что теперь приближается решающий момент на Южном фронте".

Для тех, кто наблюдал за событиями со стороны, чаша весов еще колебалась. Белые принудили ударную группу оставить Кромы, потеснили красноармейцев у Дмитриевска. Три попытки вернуть Кромы успеха не принесли. Четвертый по счету штурм Серго назначил на полночь двадцать шестого октября…

Участники событий не самые лучшие летописцы. Вероятно, и Серго что-нибудь упустил или истолковал по-своему. Шестого ноября он писал Ленину: