Оре

– Ты немного старше, чем хочешь казаться, – Гиида отошла в сторону от мокрого разоблачённого пса Тигота. – Чёрт меня дери! Да тебе столько лет, что ты мог позабыть всю свою жизнь! Позволь, добрая царица напомнит её тебе, покорный мой старичок!

Ты и правда смог убить ребёнка!

Много лет назад ты угробил своего сына, не отдав младенца королю – последнее, что с тебя можно было взять. Казнить тебя, а тем более содержать в тюрьме – было бы дороже, чем держать на воле, и даже опасно! Ведь ты мог о стольком дерьме проболтаться сокамерникам! Да и как казнить перед народом честного и нищего вдовца? Кто поверит, что он сам прибил своего сына – а не ворвавшаяся к нему разъярённая стража? В такое-то время – когда даже церкви осаждались недовольными? Нет! Исключено!

Да к тому же на тебе всё ещё можно было недурно нажиться! У тебя в рукаве водилось столько полезных трюков! Вот тебя и заперли в уютных подвалах королевского замка, под самое королевское крылышко – плодить своих знаменитых зелёных фей для короля и его гостей!

Благодаря твоему пойлу было одурачено и одурманено столько иностранных послов, заключено столько выгодных афер, отдано твоему королю столько чужих графств на съедение – что Нильбертилль расцвёл и раскинул свои жадные лапы над чужими землями! Бедные крестьяне вынуждены были бороться уже не с королём – а с нами, порабощёнными и жестокими чужеземцами. Браво! С нас – свежая дань, народу – занятая друг другом злость! Твоя заслуга? Конечно же, тебя щедро содержали и поселили в палаты для царской прислуги! Хорошо кормили и дорого платили. Ты тепло устроился – для убийцы собственного сына! И предателя собственного народа – некогда готового заступиться за твою жизнь перед королевской плахой! Это здорово грызло тебя все эти годы, разъедало внутренности – как черви хитирии наши земли. И ты не выдержал. Сорвался и бежал от хорошенькой жизни! К нам. В тюрьму и отшельничество. Отбывать свой заслуженный срок!