Ореховый посох

Свет, падая сквозь цветные стекла выходящего на лестничную площадку витража, окрашивал лицо Данаи в теплые тона. Она как-то очень красиво старела, и Маркон по-прежнему считал ее самой красивой женщиной в Роне.

— К сожалению, чтобы мой план удался, Детрия мне совершенно необходима, — добавил он, о чем-то размышляя. — Все они мне нужны, а у меня есть всего десять дней!

Родственники Маркона, правители Праги, Фалкана и Малакасии, уже прибыли в Рону, чтобы услышать его предложения по воссоединению этих земель, давно существовавших независимо друг от друга и в течение трех последних поколений пребывавших в весьма напряженных отношениях как в области политики, так и экономики. Жесточайшая вражда деда Маркона с его же двоюродным дедом и двоюродной бабкой много двоелуний назад завершилась перемирием, хотя и весьма нестабильным. Однако в настоящее время налеты разбойников в приграничных областях, нападения пиратов на торговые и пассажирские суда и чрезмерный рост налогов и пошлин неумолимо подталкивали государства Элдарна к новой войне. Между правителями заключались тайные союзы, втайне осуществлялся внеочередной и практически поголовный набор рекрутов, переоснащались армии.

Маркон тщетно пытался остановить это непрерывное скатывание по спирали навстречу очередному вооруженному конфликту; он очень надеялся, что, если будут приняты его предложения, в Элдарне восстановится мир и возникнет некое объединенное правительство, в которое войдут представители всех земель. Мечтатель и провидец, Маркон был очень огорчен тем, что его августейшие родственники согласились погостить у него всего лишь десять дней — ведь из-за этого обсуждение основной части планов и проведение разнообразных переговоров придется осуществить слишком поспешно, в невероятно сжатые сроки. Но он тем не менее был настроен решительно.

Крепко сжав руку жены, Маркон повернулся и вместе с ней стал подниматься по лестнице.

— Мы все начнем уже сегодня вечером, — тихо промолвил он. — Готовы мы или нет, но начнем мы прямо сегодня.

* * *

Стоя у окна в своих покоях, Маркой осматривал окрестности дворца. Обычно в королевском саду царили тишина и покой, зовущие к созерцанию и размышлениям, но сегодня и в парке, и на дворцовой площади собрались сотни людей; одни пришли сюда, чтобы стать свидетелями исторического события, другие — чтобы продать свои товары или услуги, а третьи — просто развлечения ради, ибо праздничная атмосфера, царившая в городе по случаю приезда столь знатных гостей, весьма напоминала ярмарочную.

Хотя своих августейших родственников Маркой и разместил в просторных покоях Речного дворца, почетный эскорт каждого пришлось расселить в гостевых домиках, разбросанных по довольно обширной территории между дворцом и рекой Эстрад; именно туда и явились все те, кто хотел что-нибудь продать, развлечь публику или просто поглазеть. Маркой предложил каждому из гостей целый отряд оруженосцев и слуг на все время совещания, но — как и в случае с «тетей» Детрией, не пожелавшей расстаться со своим морским эскортом, — его предложение было отвергнуто: дражайшие родственники ему не доверяли.

Глядя на целое море разноцветных флажков, палаток и тележек торговцев, заполонивших все подступы к дворцу, Маркой чувствовал, что все делает правильно. Он представлял себе, как возродится великое государство Элдарн, преображенное в пять равных землячеств, где каждый сможет наслаждаться свободой, равенством и возможностью хорошо и со смыслом прожить свою жизнь. Нужно всего лишь уговорить членов королевского семейства принять его план.

Правитель Роны не сомневался, что все они исповедуют примерно одну и ту же систему ценностей, так что его мечты вполне можно воплотить в жизнь. Согласно его убеждениям, ни один правитель не должен обладать абсолютной властью, ибо — и Маркой был совершенно в этом уверен — абсолютная власть и есть та самая проклятая переменная в жизни его прадеда, который был убит только потому, что в своих руках сосредоточил власть, не контролируемую более никем. И после смерти прадеда в течение трех поколений потомки его воевали друг с другом, и уже каждый из них стремился удержать в своих руках хотя бы остатки былой власти. Нет, эту вражду пора прекратить.

— Даная, — не оборачиваясь, окликнул Маркой жену, — не пошлешь ли кого-нибудь за Теннером?

— Конечно, дорогой.

Она махнула рукой мальчику-пажу, ожидавшему у входа в покои, что-то тихо ему сказала, и тот чуть ли не бегом бросился на поиски Теннера, личного врача и ближайшего советника принца Маркона.

Подойдя к мужу, все еще стоявшему у окна, Даная обняла его сзади, сцепив пальцы у него на груди и прижавшись щекой к лопаткам супруга. Маркой все еще был в отличной форме, хоть и прожил уже почти четыреста двадцать пять двоелуний; его грудь и плечи были сильны и мускулисты благодаря верховой езде и физическим упражнениям, хотя в талии он, пожалуй, несколько и раздался. Даная игриво ущипнула его за бок.

— Я уже совсем не тот, за кого ты когда-то выходила замуж, — тихо сказал он ей. — Как по-твоему, что сталось с тем Марконом?