Орел и Дракон

— Я желаю вам удачи, Рейрик и Аральд, — сказала она. — Да благословит вас Бог. Хоть вы и язычники, но иногда Господь помогает и язычникам. Один из древних королей франков, Хлодвиг, когда шел на битву с алеманами, призвал Христа, которому поклонялась его жена, королева Хродехильда, и пообещал принять христианскую веру, если Бог поможет ему в этом сражении. И алеманы немедленно обратились в бегство, а король Хлодвиг возвратился невредим. Помните об этом. И я верю, что Бог поможет вам, хотя бы ради моего сына… Ведь у вас тоже есть мать? Она жива?

— Да, — Харальд кивнул, вспомнив фру Торгерд. Их мать по-своему тоже была красивой женщиной, хоть и лет на десять постарше графини, но никогда ей не удавалось выглядеть такой блистательной, величественной и притом изящной, словно изысканная драгоценность из королевской сокровищницы.

— Она живет в вашем королевстве?

— Нет. Наш отец погиб в битве, когда мы были совсем детьми. Мне было всего три года, а Рери только что родился. Нашей матери едва удалось бежать от врагов. С тех пор она живет у своего брата. То есть жила, пока в начале зимы он не погиб. Теперь его землю унаследовал его сын, и она остается в его доме.

— Мы еще должны завоевать для нее королевство, ибо и она — королевского рода! — подхватил Рери. — И мы это сделаем!

Харальда окликнул Вемунд, и тот, бросив на графиню значительный взгляд, ушел на зов. Рери хотел пойти за ним, но графиня мягко остановила его.

— Рейрик… — судя по ее взволнованному виду, она явно хотела сказать нечто важное, но что-то очень сильно тревожило ее. — Во имя твоей матери… Ты любишь твою мать, я вижу. Я прошу тебя именем твоей матери… Если Господь поможет и вы освободите Сен-Кантен… Я прошу тебя, примите выкуп и не разоряйте город… особенно монастыри. Я прошу тебя…

— Не волнуйся, — Рери кивнул. Его имя в устах графини звучало как-то мило и нежно, и он почти стыдился того, как сильно это трогало его сердце. — Главное, чтобы твой сын был жив. Если он уже мертв, то мы ничего не сможем с этим сделать. А если жив — то получит он свое графство, никуда оно не денется.

— Я думаю сейчас не об этом. Я… У меня ведь есть еще одно дитя. И оно находится в Сен-Кантене. Если город подвергнется разорению… Мое дитя может погибнуть, и никто даже не узнает его участи…

— Еще один ребенок? И тоже там? Но где? Ты уж скажи. Не могу же я опрашивать всех детей в городе, кто из них сын графини Гизелы!

— Рери, ты идешь, или мы отплываем без тебя? — крикнул Харальд уже с борта корабля, недовольный, что его младший брат так долго и доверительно беседует с графиней.

— Монастырь Святой Троицы! — крикнула графиня вслед Рери, который кивнул ей и побежал к кораблю. — Святой Троицы, запомни!

Обернувшись с борта «Змея», Рери махнул рукой — дескать, запомнил. Там же рядом будет этот Адалард — уж он-то верно знает, где искать своего брата.

— Как его зовут-то? — закричал Рери, приложив ладони ко рту.

— Тео… а… — долетел обрывок слабого голоса.

Графиня помахала ему на прощанье, и от этого движения золотой орел на ее плече ярко вспыхнул под лучом встающего солнца.

Глава 12

Ранним утром монастырь Сен-Кантен был разбужен звуками рога. Уже вставало солнце, первые золотые лучи падали на стены из коричневого камня, на свежую зелень, и все вокруг — рощи, дубравы, луга и заброшенный монастырский виноградник на склоне холма — под приветливым синим небом казалось таким свежим, чистым, сладостным. Душистый утренний ветерок нес ощущение бодрости и здоровья, звал спешить куда-то, не теряя времени, любить, совершать подвиги…