Орел, Кецаль и крест

Имеются и другие сказания о скитаниях и конце Кецалькоатля, о бедствиях, обрушившихся на тольтеков после его ухода. Отдельно от них находится рассказ об игре последнего правителя тольтеков Уэмака с тлалоками (повторяющая по смыслу греческий миф о Мидасе), повествование о злоумысле Тескатлипоки, соблазнившем под видом красивого юноши дочь Уэмака, и др. Все они включают в себя и элементы волшебной сказки.

Другим большим эпическим циклом были сказания, связанные с главным богом ацтеков Уицилопочтли. Сюда относится прежде всего поэма о рождении бога от девы Коатликуэ и его сражении с враждебными братьями и Койольшауки. Она изложена в первой главе третьей книги труда Саахуна. Формально к кругу поэм, связанных со странствованиями ацтеков, принадлежит эпическое произведение о сестре Уицилопочтли Малинальшочитль и ее сыне Копиле. Она сохранилась благодаря тому, что Альварадо Тесосомок включил ее в «Кронику Мешикайотль». В действительности же это не столько сказание о вожде племени, сколько миф о странствующем солнечном божестве.

Следует, наконец, упомянуть и об эпической поэме, посвященной отношениям тепанекского тирана Тесосомока и царевича Несауалкойотля. Ею безусловно широко пользовался Иштлилшочитль, когда касался этой темы.

Ацтекский эпос, конечно, еще далек по своей форме от эпических произведений народов Древнего Востока. Он просто не успел пройти весь сложный путь соединения, переработок, компиляций, согласований и пр. И тем не менее он остается заметным явлением в культурной жизни древних обитателей Мексики.

2

Мы почти ничего не знаем об эпических произведениях у сапотеков, как и у многих других народов Месоамерики. Тем не менее они, конечно, некогда существовали, но не были своевременно зафиксированы. Так, например, если бы скромный викарий из Куилапы (штат Оахака) не записал в свое время текст, мы не знали бы ничего о миштекском эпосе. Более того, и запись викария пропала бы для нас, если бы монах Грегорио Гарсиа не включил его в 1607 г. в свое сочинение «О происхождении индейцев Нового Мира и восточных Индий». Вот этот текст, представляющий собой начало космогонического эпоса миштеков:

Индейцы рассказывают, — пишет Гарсиа, — что

В год и день

мрака и абсолютной темноты

перед тем, как появились

и дни, и годы,

когда мир был погружен

в глубокий мрак,

когда все было хаосом и беспорядком,

земля была покрыта водой.

И были только ил и грязь

на поверхности земли.

В это время

появился и стал видим

бог по имени «Один олень»,

а прозвище «Змея пумы»,

и богиня, очень красивая и прелестная,

имя которой

было тоже «Один олень»,

а прозвище — «Змея ягуара».

И говорят, что эти боги

были началом всех остальных богов. .

Как только эта пара богов стала видимой

на земле в человеческом виде

предания (нашего) народа сообщают,

что своим всемогуществом и мудростью

они создали и установили большой камень,

а на нем они построили

очень пышные дворцы,

сооруженные с большим мастерством.

И они стали их местонахождением

и жилищем на земле.

А на самой высокой части,

на вершине этого дома и жилища этих богов

был помещен медный топор

с лезвием, обращенным вверх,

а на нем покоилось небо.

Этот большой камень и дворцы богов

находились на очень большом холме

Около селения Апоала,

что в провинции, называющейся Миштека Альта[12].

Этот камень на языке данного народа

назывался «Место, где находится небо»[12].

Этим они хотели обозначить, что здесь находится рай и блаженство, где имеется высшее счастье и изобилие всего, и не отсутствует ничего[12].

Это было первым местом, которое

боги избрали для своего жилища на земле.

И там они пребывали много веков

в полном покое и удовлетворенности,

как в приятном и восхитительном месте.

А мир в то время находился в мраке и темноте.