Орел, Кецаль и крест

На древнее, доиспанское время создания «Рабиналь-ачи» указывает и сама литературная форма драмы. Действие ее развертывается в виде диалога только двух людей, каждый из которых является в сущности представителем определенного индейского города-государства (или этноса), а не каким-то индивидуальным лицом, так как даже их собственные имена остаются неизвестными. Рабиналь-ачи на языке киче означает «муж, герой, воин из селения Рабиналь», а Кавек-Кече-Винак, или Кече-ачи, как чаще именуется этот персонаж, — «человек киче из рода Кавек», или «муж, герой, воин киче». Таким образом, перед зрителями спорят представитель Рабиналя и захваченный в плен представитель киче. Хор, окружающий спорящих, молчит, выражая свои чувства лишь танцами. Другие персонажи (правитель Рабиналя Хобтох, рабыня Рабиналя-ачи), подающие небольшие реплики героям, участвуют в действии лишь формально; часто и реплики их, и сама роль в действии просто не нужны.

Если внимательно всмотреться в текст, то можно заметить, что каждая сцена является агоном (употребляя греческий термин) двух противников: Рабиналь-ачи — Кече-ачи; Кече-ачи — Хобтох и т. д., т. е. перед нами произведение, стадиально соответствующее ранней форме древнегреческой трагедии. Очень характерен и распространенный в драме прием: речь каждого героя начинается с повторения предшествующих слов его противника. Вот, например, самое начало пьесы, перед поединком соперников:

Воин киче

Иди сюда, владыка ненавистный,

Владыка, омерзительный своим пороком!

Неужто будешь первым ты, чьи корни,

Чей ствол я не смогу навечно истребить?

Ты — вождь людей Чакаха и Самана;

Каук из Рабиналя! Вот, даю я клятву

Пред небесами, пред землей! И больше

Я не скажу ни слова! Небо и земля

С тобой да будут, самый храбрый

Из всех могучих, воин Рабиналя.

Воин Рабиналя

Эй, эй, отважный воин, вождь людей Кавека!

Вот, что сказал ты пред землей и небом:

«Иди сюда, владыка ненавистный,

Владыка, омерзительный своим пороком!

Неужто будешь ты единственным, чьи корни,

Чей ствол я не смогу навечно истребить?

Я — вождь людей Чакаха и Самана,

Каук из Рабиналя». Иль не сказал ты это?

Да! Да! Сказал ты это безусловно!

(Свидетелями будут небо и земля!

Сдавайся же скорей моей стреле могучей,

Сдавайся силе моего щита, моей палице,

И топору-яки и сети — моему оружью;

Моей земле для жертвы и моей траве могучей,

Склонись перед моей магической травой — табачным корнем,

Перед моею мощью, пред моей отвагой!

Так будет или нет, но пред землей и небом,

Клянусь, что я свяжу тебя моим арканом!

С тобой да будут небо и земля,

Отважный воин, пленник мой, моя добыча!^{63}

Реальное действие в «Рабиналь-ачи» охватывает очень небольшой отрезок времени и ограниченное число событий: слушатель вводится прямо в центральный момент происходящего столкновения. Все предшествующее излагается в речах основных действующих лиц, причем в достаточной степени запутанно (от близкого по времени к далекому) или намеками. Поэтому, думается, следует изложить основные происшествия, имевшие место до начала драмы, и дальнейшее развитие действия.