Орел легиона

— Знаю, потому что этой ночью мы трое — Крайк, его сестра и я, — проникли в темницу святилища и освободили этих самых пленников. Всех семерых.

Забыв про свою больную ногу, Паандрикор вскочил с кресла, но тотчас сморщился и грузно осел обратно.

— Это невозможно! — воскликнул он. — В подземную цитадель проникнуть невозможно. Друиды с помощью греческого инженера выстроили её так, чтобы она была неприступна. Если бы не это, я, возможно, давно пошёл бы на разрыв с Сенари и на войну с ним. Воинов у него всего-то сотни три, правда, отборных воинов. Однако, в случае чего, до них не добраться, а пока мои воины будут топтаться вокруг святилища, Чёрные плащи посеют смуту и раздор среди племён. Такое бывало при моём отце.

— Но ни твоему отцу, ни тебе, великий вождь, не пришло в голову, что цитадель имеет уязвимое место! — решилась вмешаться Риона. — Друиды сами же окружили свою крепость водой. Ров соединён с рекой, поэтому не может иссохнуть. Дитрих предположил, что с помощью этого рва крепость ещё и снабжается питьевой водой, поэтому она и может выдержать длительную осаду.

Но ведь водовод... как он называется, Дитрих?

— Акведук, — подсказал тевтон.

— Ну да, акведук должен проникать внутрь.

— Вот по нему мы туда и проникли, — улыбнулся Крайк — Оказывается, нырять — это не так уж страшно. А дальше было уже не так трудно. Друиды настолько уверены в недосягаемости своей темницы, что охраняют её в ночное время только снаружи! Решётки мы перепилили самое большое за час и пронырнули обратно, вместе с боевыми друзьями нашего Дитриха. Он ведь — центурион Девятого легиона.

— Центурион в отставке, — поправил Зеленоглазый. — Да, всё оказалось даже проще, чем мы думали.

— Где же теперь эти семеро воинов? — спросил вождь.

И, заметив, как переглянулись Дитрих с Крайком, твёрдо добавил:

— Клянусь честью моего клана, им ничто не будет угрожать.

— Мы это знаем, — сказал Зеленоглазый. — Римляне сейчас неподалёку отсюда, в безопасном месте. Не из-за недоверия к тебе, вождь, просто им надо было отдохнуть — ночью мы все хорошо потрудились, надеюсь, скоро это принесёт плоды... А мои друзья из Девятого легиона успели рассказать нам, как они шли вслед за проводником, обещавшим привести их к крепости друидов и помочь её взять. Как во время пути на них нападали среди ночной темноты воины из племени Рыси, как наши воины сотнями гибли в этом пути. В одной из ночных схваток были ранены и взяты в плен эти семеро, которых Сенари поместил в темницу, чтобы принести в жертву на празднике Солнца. Из разговоров жрецов они поняли, что ты, вождь Паандрикор, не союзник друидов.

— И никогда им не был! — сурово проговорил вождь. — Сюда, в Долину туманов, добралось меньше двухсот римлян. Но они пришли со своим орлом, пришли боевым строем, не страшась того, что моих воинов было много больше. Я приказал их не трогать, и именно они рассказали мне о происках жрецов, желающих вовлечь мои племена в войну с Римом, о подземном ходе, прорытом под Римской стеной. Я сказал, что не хочу воевать, и предложил Красным гребням своё гостеприимство при условии, что они вскоре уйдут за свою Стену и не станут к нам больше вторгаться. Они согласились и стали лагерем рядом с городом. Внутри города им всё же казалось небезопасно.

— А небезопасно было как раз за его пределами! — с горечью воскликнула Норна. — Если б мы только знали...

— Ночью на стан римлян напали воины друидов, — сказал Паандрикор. — И римляне наверняка подумали, что это я приказал. Приняли бой, но силы были неравны: Совет призвал на помощь своему отряду отряды из тех племён, что на стороне друидов. Защищаясь, римляне отступили, а потом пропали!

Юный Атагдиан, закончив бинтовать отцовскую ногу, сел прямо на каменные ступени и, с интересом рассматривая кованые ножны на бедре Дитриха, проговорил:

— Друиды потом говорили, будто Красные гребни ушли прямо в западное болото. В самую непролазную топь! Если это так, то никого из них нет в живых. Прошло больше двух месяцев, а о них ни слуху ни духу.

— Возможно, слух как раз вскоре будет! — почти себе под нос бросил Дитрих. — О, а вот и наш друг пожаловал. Быстро, однако.

Сенари возник на этот раз на нижних ступенях лестницы, прямо из толпы, которая, по-прежнему испытывая перед ним страх, поспешно расступалась, пропуская старого жреца.

Покуда вождь клана горностаев вёл беседу со своими гостями, на площади вовсю продолжался праздник. После главного состязания — гонки колесниц — воины соревновались в метании копий и дротиков, затем наступила очередь кулачных бойцов, потом юноши померились силами в прыжках и беге, а после опять забили барабаны, и все, кто хотел, припустились танцевать. Танцы сменились играми, которые затевала молодёжь, между тем как старшие подкреплялись взятой с собой провизией и обсуждали состязания.

Все понимали, что никакого человеческого жертвоприношения не будет, и нисколько по этому поводу не огорчались. Некоторые старики, правда, вздыхали: «А вот в былые времена выпустить кишки пленному врагу зазорным не считалось!»