Орел нападает. Орел и Волки

Шагавший в первой фронтальной шеренге Катон бросил взгляд поверх бурлящей толпы бриттов и увидел вдали море солнечных бликов. Утренние лучи золотили шлемы легионеров, выходящих из южных ворот. Однако они еще только строились и находились в трех милях от прорывавшейся к ним когорты, так что подмога могла опоздать.

– Не останавливаться! – орал Гортензий. – Держать строй!

Каждый шаг теперь повышал шанс спастись, но он же и приближал возможную роковую развязку. Катон стиснул зубы и погрозил мечом клубящейся массе бриттов.

– Берегись! – крикнул Макрон. – Пращники!

Римляне едва успели прикрыться щитами, как по ним хлестнул первый вражеский залп. Варвары с оглушительным ревом устремились в атаку.

В основном ядра пращников молотили по римским щитам, но одно, просвистев над Катоном, угодило в обозного мула, выбив тому глаз и раздробив кость глазницы. Трубно взревев, мул забился в постромках, перепугав еще трех животных. Подводу повело в сторону, она столкнулась с соседней, накренилась и медленно перевернулась. Вывалившиеся из нее раненые угодили под пляшущие копыта.

Кого-то придавило бортом подводы, несчастный издал дикий вопль, захлебнулся пошедшей у него горлом кровью и испустил дух. Рев мулов рвал воздух, будоража когорту. Катона била крупная дрожь. Оказавшиеся на земле раненые пытались выбраться из-под копыт, но почти все они были затоптаны перепуганными животными. Паника разрасталась.

Еще одна повозка перевернулась, и воздух снова наполнился криками ужаса и отчаяния.

– Когорта, стой! – приказал Гортензий. – Надо унять эту долбаную скотину!

Он первым нырнул в мешанину крупов и морд, глубоко вонзил меч в горло ближнего мула и вырвал клинок. Ручьем хлынула кровь. Мул тупо воззрился на расплывавшуюся под копытами алую лужу, потом колени его подогнулись и он упал в кровь, грязь и снег.

– Убейте их всех! – выкрикнул Гортензий, и солдаты бросились к беснующимся животным.

Все было кончено в один миг, и оставшихся в живых раненых оттащили в укрытие, наспех сооруженное из уцелевших подвод. Теперь когорта не могла двинуться с места, не бросив беспомощных, потерявших возможность сражаться бойцов, и на миг Катону даже подумалось, что закосневший в своем прагматизме Гортензий вполне может на это решиться ради спасения тех, кто еще держится на ногах и способен пробиться к своим. Но нет, командир когорты остался верен кодексу чести центурионов.

– Теснее ряды! Сомкнуться вокруг подвод!

Легионеры, атакуемые с фронта, флангов и тыла, медленно пятились назад, беспрерывно нанося резкие колющие удары. Дуротриги со своей стороны рьяно крушили мечами стену щитов, постепенно, но неуклонно тесня яростно сопротивлявшихся римлян, пока те не сжались в компактную группу вокруг скопления обозных телег. Солдат, которые оступались и падали, мигом втаптывал в землю неудержимо катившийся вперед вал наступающих бриттов. Катон держался рядом с Макроном и, прикрываясь щитом, разил врагов жалящими ударами поблескивающего на солнце клинка.

– Осторожно, сынок! – крикнул Макрон. – Сзади те самые мулы!

Ноги Катона заскользили, попав в лужу крови, икры уперлись в шероховатую шкуру. По всему фронту парни Шестой тоже застопорились возле груды только что умерщвленных животных, поскольку яростный натиск варваров не позволял ни обойти этот завал, ни как-нибудь через него перебраться. С вызывающим ревом Макрон вонзил меч в лицо врага, а когда тот упал, быстро перескочил через тушу.

– Давай, Катон!

На миг оптион замер, глядя на двоих бриттов, таких же молодых, как и он, но, пожалуй, плотнее сложением. Белые кончики их пропитанных известью и потому торчащих во все стороны косм горделиво подрагивали. Один бритт держал в руках боевое копье с длинным зазубренным острием, другой был вооружен коротким римским мечом, очевидно трофейным.

Оба варвара серией ложных движений пытались отвлечь внимание чужака, в надежде, что тот зазевается и подставится под удар. Катон, перебегая взглядом с меча на копье и держа щит наготове, пока упреждал каждый выпад, но он боялся споткнуться о тушу валявшегося за спиной мула, а враги, тесня его к ней, наседали. Неожиданно сверкающий наконечник копья метнулся вперед. Катон инстинктивно отбил острие, но на долю мгновения приоткрылся.

С торжествующим воплем другой бритт послал меч прямо в незащищенный живот чужеземца, и в тот же миг чья-то рука ухватила Катона за пояс и мощным рывком перебросила через тушу животного. Меч врага не нашел цели, однако юноша так приложился всем телом к земле, что из него напрочь вышибло воздух.

– Он чуть тебя не достал! – загоготал Макрон, другим рывком ставя подопечного на ноги.

Хватаясь за грудь и пытаясь вздохнуть, Катон не мог не дивиться отличному настроению своего спасителя. Бравый центурион вел себя так, будто радовался опасности.

«Странная штука – опьянение боем», – отрешенно подумал Катон. Жаль, что осмыслить как следует этот диковинный феномен ему уже, видимо, никогда не удастся.