Орел расправляет крылья

Совершенно понятно, что сведения, которые я смог вспомнить и, главное, изложить на бумаге более-менее внятно, были крайне отрывочными и хаотичными, ну да разберутся. Для откровений вообще характерна запутанность. А представить я их собирался именно как откровения, то есть как некий очередной посыл от Богородицы, с коей у меня уже давно… ну вы понимаете. Чем надеялся заодно и вышибить из интеллигентских мозгов всю эту муть насчет мистики и каббалистики. Ибо ежели мистика и каббалистика только эвон покамест обещает, а Пресвятая Богородица — прямо вознаграждает своего избранника эдакими великими знаниями, значит, в чем больше толку? Правильно, в вере и благодати. А не во всякой муре. К тому же один очень продвинутый коуч-тренер, которого я нанял для проведения тренинга с моими топами, как-то признался мне, что они там, в своих методологических высях, как-то проводили сравнительный анализ методов интенсификации мышления. Так вот, к их собственному удивлению, выяснилось, что и молитва, и литургия занимают в этом перечне одно из высших мест по эффективности. Ежели, конечно, совершаются искренне и честно. Так что пусть молятся и… обрящут. Уж я позабочусь. Ну а всей Европе сразу станет ясно, почему это русские вдруг да так скакнули. Ведь у них же кто научную школу создавал? Сам Фрэнсис Бэкон, сам Ян Баптист, сам Уильям Гарвей, сам Снел ван Роен, сам Генри Бригс… ну и чего вы хотите-то? Да с такими светилами медведи математиками и химиками станут, хоть русские от них не шибко далеко и ушли…

Между тем ректор университета сэр Бэкон подошел ко мне вплотную. Патриарх демонстративно отвернулся. Все-таки гибкость Игнатия имела свои пределы. Ну да и ладно. Будем благодарны хотя бы за то, что он пока отбивал все попытки совсем уж дремучей части духовенства предать это «гнездо латинской ереси», как они именовали университет, анафеме. Впрочем, университет был хоть и заметным, но отнюдь не главным раздражителем церкви. Самым большим раздражителем стала она сама. Ибо внутри нее вовсю развернулись оченно бурные процессы. Я даже начал опасаться — не случится ли у меня тут раскола, чего я всеми силами старался избежать… Две тысячи монахов и священников, несколько лет стажировавшихся в греческих монастырях и епархиях, три года назад возвернулись, да не одни, а прихватив с собой еще несколько сотен греков, жаждавших сделать карьеру в самой мощной и сильной в мире православной церкви. Возвернувшись, они где-то еще с полгодика пооглядывались, и началось… И то не верно, и это не по книгам и канонам делается, и в сем неправильно изложено… Местное духовенство встало на дыбы. Игнатий едва не упустил ситуацию из-под контроля. Пришлось влезать мне и устраивать терки, беззастенчиво пользуясь своим статусом богоизбранного и осененного благодатью, а также пустить в ход то, что называется административным ресурсом. Ну да опыт разруливания взаимных наездов у любого, кто прошел бизнес-школу девяностых и нулевых, бога-атый. Так что кое-как разрулили. А тут я им еще ежа подкинул, против которого они тут же заключили союз, на время притушив страсти. Впрочем, это была отнюдь не моя идея, но насколько же она оказалась в тему…

Дело в том, что мне удалось почти невероятное. А именно — уговориться о собственном браке с младшей дочерью ныне покойного короля Франции Генриха IV Наваррского Генриеттой Марией. Причем обскакал в сем деле наследника английского короля Якова I — Карла. Хотя по возрасту он ей подходил, пожалуй, больше. Я-то старше невесты на целых двадцать лет… дедушка, блин. Но уж таковы в этой королевской тусовке правила. В браке коронованных особо главное — интересы государства, все остальное второстепенно. С остальных же точек зрения это был выигрыш, и какой! Поскольку сим фактом определялось, что в перечне великих европейских государств однозначно появилось еще одно — Россия. То есть сам факт моей женитьбы на французской принцессе сработал покруче кредитного рейтинга S&P или Moody’s. Хрен бы Бэкон согласился ехать сюда, ежели бы не известие об этой моей помолвке. И ломбардские банкиры, с коими у меня и моих купцов отношения складывались хоть и плодотворно (а куда деваться, европейский рынок давно поделен, и без связей и союзов с местными — никуда), но очень непросто, тут же заметно снизили тон. Да и контингент людей, обращающихся в мои конторы по найму, расположенные в Амстердаме, Данциге, Лондоне, Лионе, Милане и Кутной горе, заметно изменился. Среди всякого отребья, никому не нужного дома и пытавшегося развести русского царя на бабло, рассказывая про то, какие они все великие мастера и славные воины, увеличилась доля действительно неплохих профессионалов… А вы как думали? Да, пришлось учреждать конторы по найму. Промышленность-то росла довольно бурно, и своих кадров не хватало дико. У нас тут флот, чай, и армия профессиональная формируется. Ох, бедная моя казна! Но рынок сбыта охрененный.