Орел (СИ)

Шли громко и торжественно: с барабанным боем, развернутыми знаменами и лихими строевыми песнями. Этакий 'триумф' Древнего Рима в упрощенном варианте. Демонстрируя трофеи и пленных, осужденных на продажу в рабство или постриг в монастырь. Люди же, не привыкшие ни к каким значимым событиям и праздникам, оказались просто в восторге! Как местные, так и купцы, которых в Москве становилось все больше и больше.

А потом было народное гуляние по уже стандартному сценарию: 'княжий мед' с жареным мясом. То есть, быстро все напились, наелись и спать. Тем более что отмечали не только славное возвращение армии с победой, славой и трофеями, но и утверждение в Москве, вслед за Суздалем с Владимиром особого городского права.

Энрико, все это наблюдавший, лишь едва заметно качал головой. Венецианец сумел оценить успех мужа своей сестры в минувшей военной кампании. На его глазах пехота разбила кавалерию в полевом сражении. Два раза подряд, с каким-то сказочным соотношением потерь. Практически немыслимое действо для Европы тех лет! Ведь на ее полях безраздельно господствовала кавалерия. Возможно, удивительная московская пехота смогла бы остановить и тяжелю рыцарскую конницу, но эту мысль Энрико гнал от себя, стараясь избавиться от нее, как от дурного наваждения. Для самоуспокоения. Не ушла от его глаза и дисциплина с управляемостью в армии свояка . И невероятно низкие небоевые потери - люди князя практически не страдали животом. И организацию питания с помощью полевых кухонь и медной посуды. И так далее, и тому подобное. Не все он понимал, но не сомневался - эти победы не были случайными. А значит, свояк их сможет повторять вновь и вновь. Причем, осторожность, которую Дмитрий проявил, не польстившись на 'легкую добычу', тоже характеризовала Великого князя в выгодном свете. Ведь он смог обуздать жадность и не пойти походом ни на Нижний Новгород, ни на Тверь. Придут ли возможные союзники на помощь его врагам - не известно. Однако рисковать кампанией он не стал. И, после здравого, спокойного размышления, Энрико это понравилось.

Еще больше он оказался впечатлен комбинацией, которую свояк провернул с законами. На Северо-Востоке Руси города являлись центрами военной, политический и экономической мощи, а также торговыми и ремесленными центрами. Как, впрочем, и везде по миру в те годы. Поэтому, вводя 'Суздальское право' в крупных городах Руси он фактически выводил их из-под прямого правления местного князя. Ведь в каждой жалованной грамоте было указано, что главный арбитр и судья - князь Москвы. Положение же иных князей не оговаривалось вовсе, словно их и нет.

Иными словами, титул Великого князя Владимирского теперь давал, по сути, права на управление маленькими селами, разбросанными по всему княжеству. Ну и кое-какие права на сбор податей в пользу хана. Город же оказывался прочно закрепленным за князем Московским. То есть, Дима одним росчерком пера обанкротил 'ярлык на Великое княжение', традиционно выдаваемый ханом. Опасная политика, явно ведущая к обострению с Ордой. Но далеко не сразу. Тем более что хану пока не до возни в северной провинции ханства, которая, пусть и неоднозначно, но все еще хранит верность престолу. А вот от конкурентов Дима хорошо подстраховался. Ведь вполне очевидно, что ни Константиновичам, ни Тверскому столу такие расклады будут не по душе, если с помощью даров и интриг, они добьются ярлыка. Безусловно, стремясь восстановить старые права Великого князя, они захотят лишить города их особого права и статуса. Тех вряд ли обрадует эта перспектива. А значит, они выступят на стороне Дмитрия - защитника их привилегий.

Получалось очень и очень любопытно.

А потом Дима удивил всех еще раз, продолжив кампанию так, как никто не ожидал. Он собрал всех, осужденных на рабство да постриг в монахи, и поинтересовался:

- Есть ли среди вас люди, которым вы доверяете всемерно?

- Найдутся, - неохотно ответил один седой боярин, подозрительно смотря на Диму.

- Мне нужен десяток таких людей.

- Зачем?

- Все вы знаете, что братья Константиновичи выступили против хана и меня - Великого князя. Кроме того, по скудоумию своему еще и на вас всех накликали беду. Но я не злопамятный и понимаю, что жажда власти им глаза застила и помутила рассудок. Я готов их простить, если они придут к Москве, покаются и выкупят вас всех.

- Всех?

- Да, тех, кто пожелал постричься в монахи, я так же неволить не стану, если братья за них заплатят.

- А если они не захотят? Казна их пуста. Они потратили все на борьбу с тобой и ярлык.

- Они могут занять у нижегородских купцов и бояр, или еще у кого.

- Дадут ли они?

- То их забота.

- Княже, не обижайся, но это пустая затея, - покачал головой все тот же боярин.

- Отчего же? - Улыбнулся Дмитрий. - Если эти князья бросят своих людей, то у вас останется еще один выход.

- Какой же? Самим выкуп собирать?

- Нет. Обратитесь к лучшим людям города. Расскажите им о праве, что я ввел уже в трех городах. Если согласятся они, то я введу его и у них.

- А нам что с того?

- В благодарность я вас всех освобожу.

- Без кола и двора?