Орел в песках

— Стена скоро подастся. Спускайся и собери солдат, чтобы удержать пролом. Останови их. Давай!

Катон спрыгнул со стрелкового помоста. Почувствовав еще один удар, он оглянулся и увидел, как расшатанные камни отваливаются от стены. Катон направился к резервным центуриям. У ближней казармы лекари помогали раненым.

— Что здесь делают раненые? — спросил Катон у оптиона. — Отвести их в лазарет.

Оптион покачал головой.

— Не могу, командир. Пожар отрезал нас от центра форта. Приходится помогать им тут.

Катон посмотрел за спину оптиона, вдоль улицы между казармами. Из-за пламени и дыма ничего не было видно. Два солдата из пожарной команды центуриона Пармения появились из дыма и зашлись кашлем, согнувшись пополам. В руках они держали влажные циновки и через мгновение вернулись обратно, пытаясь сбить пламя.

— Найди центуриона Пармения, — велел Катон оптиону. — Передай, чтобы тот расчистил проход. Не знаю как, но это должно быть сделано, или мы окажемся между огнем и врагами.

Катон подтолкнул оптиона в нужном направлении и повернулся к солдатам, стоящим за стеной.

— Резервные центурии! Ко мне!

Солдаты торопливо построились в плотную колонну, выставив перед собой щиты, и уперли копья в землю, наклонив их остриями вперед. Впереди стена дрогнула после нового удара тарана, и камни дождем посыпались на землю. На помосте Макрон сгонял солдат с рушащегося бруствера, чтобы их не накрыло кладкой, обваливающейся под ударами тарана. Последовал еще удар, еще один — и после недолгой паузы стена рухнула, подняв дождь осколков и тучу пыли. Катон крепко ухватил древко копья и выставил его в сторону бреши во внутренней стене, куда могли протиснуться сразу два врага.

— Вперед! — скомандовал он.

Резервные центурии зашагали к бреши ровным строем, подняв щиты и выставив наконечники копий навстречу врагу. Первый иудей выскочил из тучи красноватой пыли; его боевой клич замер на губах, когда он попал на копья двух солдат рядом с Катоном. Бойцы вырвали копья из живота врага и придвинулись к бреши в стене — через нее уже появлялись новые враги, с криком размахивающие мечами в сиянии языков пламени, вздымавшихся в ночное небо над фортом. Какой-то момент дистанция между врагами была в длину копья, но потом иудеи уперлись в широкие овальные щиты римлян, колотя по ним эфесами мечей и пытаясь при первой возможности ударить по защитникам. Солдатам первого ряда не удавалось орудовать копьями; бойцы достали мечи и принялись рубить и колоть врага. Солдаты во втором и третьем рядах подняли копья над головой и наносили удары в лицо врагам, пытавшимся пробраться в брешь.

Над скрежетом и лязгом оружия, над хрипом и криками людей вокруг Катон услышал, как Макрон прокричал предупреждение солдатам на стене:

— Лестницы! Они ставят лестницы! Мечи наголо!

Внезапно Катон позабыл о бое, разгоревшемся вокруг: острие лезвия впилось ему в голень. Катон, взревев от боли и ярости, стиснул зубы и посмотрел вниз. Юркий мальчишка, пригнувшись, проскользнул под щитом центуриона, не боясь, что его затопчут. В руке он держал короткий кривой кинжал и занес его для нового удара по ноге Катона. Не размышляя, центурион резко опустил край щита на шею подростка. Тот дернулся, выронил нож и повалился на землю. Катон даже не успел осознать, что прикончил ребенка. Над краем щита появилась ужасная рожа со шрамом, перед лицом Катона мелькнуло острие меча. Римлянин едва успел повернуть голову вбок, и меч, попав по нащечнику шлема, прошел над плечом. На мгновение удар оглушил Катона, но к тому времени, как белые пятна перестали вспыхивать перед глазами, солдат рядом с ним проткнул руку бандита почти насквозь, и противник с визгом упал. Катон тряхнул головой, чтобы прийти в себя, и снова ринулся вперед, уперев щит в плотную массу тел, пытающихся втиснуться в форт. Места для обмена ударами не хватало, бойцов с обеих сторон прижало друг к другу давлением задних рядов. Теперь имело значение только одно: кто кого перетолкает. Катон уперся плечом в щит и, напрягая ноги, отпихивал врага.

Макрон посмотрел на пролом со стрелкового помоста и с облегчением увидел, что иудеев по-прежнему сдерживают. По колышущемуся плюмажу центуриона в центре схватки Макрон понял, что Катон жив и ведет солдат за собой. Макрон оторвал взгляд от пролома и посмотрел в центр форта. Огонь бушевал вокруг битвы за внутреннюю стену. Центурион Пармений и его солдаты пытались сбить пламя, однако горящие стрелы и глиняные горшки с горючей смесью продолжали лететь через стену по высокой дуге. Солдатам вокруг Макрона грозила опасность оказаться зажатыми между стеной огня и противником, рвущимся в пролом. Остается одно, хмуро решил Макрон. Нужно удержать внутреннюю стену любой ценой, а потом выбить врага, чтобы всеми силами бороться с огнем, пока иудеи будут набираться смелости для новой атаки.