Орельен. Том 2

Роза собиралась в дорогу. Опять собиралась. Только что вернулась из Дакса, где провела ежегодный курс лечения вместе с Джики, которого пригласили туда в качестве врача. Сейчас он еще там. Лето — мертвый сезон, в особенности для «Косметического института Мельроз». Три недели в Даксе в качестве жертвы, принесенной Декеру, — вполне достаточный срок. Побыв несколько дней в Париже, повидавшись со своим Эдмоном, она снова уезжала. И увозила с собой Эдмона в Швецию. Впервые в жизни Барбентану предстояло отправиться в театральное турне. Розу пригласили в Стокгольм играть «Джоконду».

— Ах, уж этот мне д’Аннунцио, — вздохнул Эдмон, — терпеть его не могу!

— О, он ревнует, обожаю! Но не забудь про мой театр…

— Им займется в наше отсутствие Адриен…

— Ну, как он себя чувствует, как нога?

— Пока еще ходит с палкой, но…

— Ты должен ему пудовую свечку поставить за спасение вашей малютки. Бедная крошка! Ты только вообрази, какой бы Бланшетта подняла крик, если бы девочку задавило.

— Да, черт возьми! Лучше даже не думать…

Их связь теперь изменила свой первоначальный характер, возможно, таково было действие зимней разлуки: стала интимнее, теснее. Эдмон окончательно отдалился от Бланшетты, которая вела сейчас себя на редкость спокойно, не задавала больше мужу вопросов. Он скучал с ней. Август в Швеции выдался изумительный. Роза встретила там одного мальчика ослепительной красоты, правда, немного вялого, который безумно в нее влюбился. Сверх того он владел всеми спичками Швеции. Он предложил Розе купить для нее театр Комедии на Елисейских полях. Этот театр был известен жителям Стокгольма из-за шведского балета Жана Борлена. Можно было бы устроить комбинацию с Рольфом де Марэ, который взял бы себе большой оперный зал.

— Слушай, детка, — сказал Эдмон, — если он тебе так уж нравится, можешь с ним жить — мне на это плевать, но, если ты возьмешь от него деньги, между нами все кончено. В какое это меня поставит положение?

Роза поцеловала Эдмона:

— Глупенький! Я тебя люблю! И потом, разве изменяют мужчине, у которого такие великолепные чемоданы?

Насчет чемоданов и их содержимого Барбентан действительно в грязь лицом не ударит! Он тут же телеграфировал Адриену, чтобы тот подготовил все, что требуется для аренды театра «Жимназ», если только на него не претендует Бернштейн. Тогда ничего не поделаешь. Театр «Жимназ» будет получше театра Комедии на Елисейских полях.

Впрочем, юный торговец спичками не так уж привлекал Розу в качестве любовника. Другое дело Норвегия… Чтобы такая актриса, как Роза Мельроз, не знала Норвегии! Ведь там Ибсен, понятно? Они ездили к фиордам. Адриен писал, что в консорциуме не все идет ладно из-за систематической оппозиции группы Пальмеда по вопросу о продаже горючего в Париже. Ба, пусть Адриен этим делом и занимается! Консорциум интересовал Эдмона лишь в той мере, в какой обеспечивал ему свободу. А если он становится помехой — к черту! Слава богу, не крохоборы какие-нибудь. А пока что Адриен молчал об аренде театра «Жимназ». Если дело с «Жимназ» сорвется, тогда не следует пренебрегать театром Комедии на Елисейских полях.

— Но почему же Ивар тебе не подходит, дорогая?

— Не подходит и не подходит, не так уж я этими делами интересуюсь!

В Нарвике они получили весточку от Мэри: она писала о продаже духов вразвес и скорбела по поводу смерти Поля. Подозрительно много места в письме было отведено юному музыканту, другу покойного Дени, Жан-Фредерику, как его там. Должно быть, живет с ним! Роза решила вернуться домой. Нужно принять окончательное решение насчет театра «Жимназ», и потом она просто обязана провести несколько дней с Джики. Свинья этот Эдмон, но какие у него все-таки вещи!

— Послушай, милая, с тобой минуты покоя нет, ты только о своем театре и думаешь.

— И о своем муже… Я беспокоюсь о нем. Во что ты хочешь меня превратить? У меня как-никак карьера.

— А «Институт Мельроз»? Это, по-твоему, пустяки? Вот твоему Джики и занятие.

— Я вовсе не говорю, что это пустяки, но я создана не только для того, чтобы фигурировать на этикетках духов…

Когда в сентябре они вернулись в Париж, Бланшетты на улице Рейнуар не оказалось. Она забрала девочек и укатила на виллу в Биарриц. Роза повсюду таскала за собой Декера. А тот все время говорил только языком цифр. Дела в Институте шли хорошо, даже слишком хорошо. Летние месяцы, сезон в Даксе, казалось, не снизили бешеной активности фирмы. Разумно было бы сделать новые вложения, дабы развернуть дело еще шире: заказов получено масса. Ничего-то эти люди не понимают! История с театром «Жимназ» осложнилась; проще всего было бы подыскать что-нибудь поменьше, поскромнее, но не тут-то было! Роза закатывала Эдмону сцены. Летом Париж определенно действует на нервы. Особенно, когда Эдмон убедился, что в консорциуме таксомоторов группа мелких держателей акций недовольна существующими порядками, сует свой нос повсюду, возражает против различных «Недвижимостей», говорит об отсутствии обеспечения.

— Я тут совсем рехнусь, — сказал Эдмон Адриену. — Занимайся с ними ты. Кстати, как твоя нога?