Орест и сын

Светофоры, развешанные по углам, мигали желтыми огнями. Стараясь отвлечься от боли, Инна разглядывала дорожные знаки. За провода они цеплялись птичьими лапами. Знаки наводили порядок на пустой дороге: поток машин шел по набережной. “Представляешь, — Инна давилась смехом, — если все их знаки сгорят?” Острая боль пылала в ее глазах.

На мосту Чибис остановился. Маленькие фигурки шли по льду вдоль набережной Красного Флота. Под мостом, у самых быков, билась вода: две полыньи среди ледяных корок. “Сгорят, можно новые повесить — голубые, круглые, лодки и человечки на веслах...” — он предложил тихо. “По воде можно и так — по течению”. — “В залив снесет”. — Глаза Чибиса вспыхнули. “Ну и пусть! Человечки — туда, рыбы — сюда”. — Инна взмахнула руками как регулировщик. “В заливе потонут”. — Чибис улыбался во весь рот.

Автобус шел по бульвару — против течения. Голые кроны деревьев проплывали за стеклами окна. Чибис коснулся Инниного локтя. Она вздрогнула и отодвинулась. “Раньше на Васильевском лоси водились”, — Чибис попытался снова. “Мне ни капельки не жалко — кто утонет”. — Холод воды бился в ее голосе. Маленькие человечки, побросав весла, плыли вниз по течению Невы…

“Здесь. — Инна показала на левую дверь. — Вот окно. Все, как говорила”. Чибис вжался в простенок между окном и створкой. “Готов?” — Палец лег на звонок. Чибис кивнул. В тараканьей избе отдалось долгим звоном. Сухо зашуршали шаги.

“Кто?” — “Почта. — Инна склонилась к личинке. — Почта”. За дверью раздался скрежет. Створка подалась. Собрав силы, Чибис вцепился в край. Дверная цепь натянулась с хрустом. Чибис дернул и отпустил.

“Жучка! — Таракан ничего не заметил. — Ну, чего пришла?” — он вопрошал пьяным голосом. Инна заулыбалась в щель: “Фотографию принесла — вашу. В прошлый раз поменяла, случайно, там темно было — на вашей стенке другая, моя”. — “Нету, ничего нету”, — Таракан буркнул.

Дверь захлопнулась. Чибис приник к филенке. Помягчевшая цепочка билась изнутри. “Подожди. — Инна выглянула в окно. Дворовый квадрат размыкался черной аркой. — Может, парадная с улицы?.. У нас тоже — на старой квартире. Два входа: парадный и черный. Парадный забили. Так и осталось”. — “Почему?” — Чибис удивился: в их квартире черный ход отошел соседним жильцам. “Откуда я знаю? Я, что ли, забивала? Давай оттуда попробуем. Постучим, скажем: соседи снизу — протечка. Пошли. Пусть видит, как выходим. Подумает, насовсем”.

Пройдя по двору, они вышли на бульвар. Слева от арки темнела парадная. “Подождем, а то догадается”. — “У нас, — Чибис нахмурился, — тоже два выхода было, но теперь один — парадный. Отец говорил: черным мусор носили — до революции”. — “Ага. Я читала. Еще кухарки ходили. Слушай, если вы такие баре, чего ж у вас кухарки нету?” — “Отец сам готовит”, — Чибис ответил доверчиво.

Он взялся за ручку двери — петли запели натужно. Запотевшая ручка вырвалась. Створка ахнула, захлопываясь с размаху — Инна не успела перешагнуть. Чибис вцепился и распахнул рывком. Скорчившись между дверями, она цеплялась за задники. “Давай вернемся”, — он чуть не плакал. “Разнылся! Барин и есть. Мне что — ноги отрезало?” Она поднялась, вошла в парадную и двинулась вверх, считая этажи.

“Четвертый”. Они стояли у забитой двери. Чибис дернул. Сидело мертво. Инна приникла ухом: “Ни черта не слышно. Может, он вообще сюда не подходит”. — “Надо подарить что-то... купить...” — Чибис тер подбородок. “Купить?” — Инна переспросила удивленно. “Ага. Съедобное. — Он рылся в кармане. Выбрав до последней монеты, сосчитал: — Семьдесят шесть копеек”. — “Правильно. Колбасы. Хватит грамм на триста. — Она села на подоконник. — Иди. Я посижу и спущусь. Болит…”

“Триста граммов, ничего, тяжелая”. Как собачонку приманивать... Инна развернула, взвешивая на ладони. “Пахнет”. — Не заворачивая, она встала у двери. Чибис занял место в углу.

Дверь раскрылась на ширину цепи. “Чего опять?” — “Мы вам колбаски принесли”, — она заговорила елейно. За дверью кряхтело. Инна поскребла по филенке. Чибис встал наизготовку. Божественный колбасный запах лился в щель. “Давай”. — Тараканьи пальцы тянулись к колбасе. “Вы цепочку-то сбрось-те — тогда дам”. Дверь закрылась. Раздался металлический скрежет. “Ну!” — Инна пихнула Чибиса. Подпрыгнув на месте, он вцепился в створку. Дверь, распахнувшись, вбила его в угол. Мелкие шаги бежали в глубину квартиры.

Из комнаты слышалось бормотание. Инна указала глазами: “Пошли. Стена — там”. Чибис вошел за ней.

Под чучельной полкой шевелилось. “Эй, вы! Выходите и зажгите лампу!” — Инна окликнула грозно.

Два рожка протекли грязным светом. “Вот. Теперь смотри”. — Она следила за Тараканом. На Чибисовом лице проступало недоумение: грязный свет заливал пустоту. Инна обернулась. “Где?.. Где?” — Она подбежала и принялась шарить по обоям. Таракан сел на стул у притолоки.