Орган времени

Так. Я стал осторожно исследовать это ощущение, мягко касаясь и боясь разрушить, упустить. Но вряд ли я мог упустить его. Я вдруг понял, почему оно сохранилось во мне. В отсутствии других ощущений оно было последним, которое владело мной, и потому осталось, не стертое и не закрытое другими, приходящими обычно после него. Я понял, что, пока не будет других ощущений, это чувство останется и не уйдет никуда. А поскольку я был во сне, то других ощущений не должно быть. Хотя… Что, если я вдруг проснусь, или мне начнет сниться сон?

Но я старался не думать об этом. Я старался вообще не думать ни о чем, лишь прислушиваясь и пытаясь понять, запоминая. Все было странно: та обстановка, в которой я находился, чувство, владевшее мной. Странно было ощущать последние сигналы от не определяющего сейчас себя тела. Последние сигналы тела? Пожалуй, жутко было бы ощущать их, но я знал, что это не смерть – это сон, всего лишь сон, и ощущение последнее только сейчас, а не вообще. Н-да…

Чувство было слабым, но я слышал его и даже мог определить область, где оно находилось. Примерно от макушки до шеи – все заднее полушарие головы хранило в себе это. Легкое покалывание, тепло… или нет, наоборот, прохлада. Хотя, вслушавшись внимательнее, я понял, что есть и то и другое – точки покалывания были через одну – холодные и теплые, теплые и холодные. Но будучи совсем маленькими, они сливались воедино, словно что-то надели на голову. Только это что-то было живым – оно определяло себя покалыванием и чуть колыхалось, проходя легкими волнами то сверху вниз, то снизу вверх. И это происходило не только снаружи, на коже, но проникало и внутрь, хотя не слишком глубоко – где-то на внутренней стороне черепа, не дальше. И еще. Точки светились. Конечно, не на самом деле, но я чувствовал, что они как бы излучают, светятся. И, пожалуй, это было приятно. Да, это было довольно приятное чувство.

Я вслушивался, и оно раскрывало передо мной все новые грани, переливалось разными цветами. Я начинал понимать, что не смогу увидеть всего до конца, но, наверно, это было и не нужно. Пожалуй, я уже более или менее разобрался в своих ощущениях и даже вспомнил, что и раньше ощущал нечто подобное. Еще до операции похожее чувство иногда приходило ко мне, и, так же, как это, оно возникало само, я не мог вызывать его. Оно приходило иногда, когда я слышал какой-нибудь приятный мягкий голос, рассказывающий что-то интересное и таинственное, или в какой-нибудь другой ситуации, обладающей мягкостью и легкостью, плавностью. Мне всегда нравилось это чувство. И оно было похоже, как если бы кто-то невидимый касался мозга прямо там, внутри, чуть сжимая и легко поглаживая, и тепло исходило из мягкой ладони и свет.

Чувство владело мной, я слушал, наслаждался им. Но вдруг… Вдруг я проснулся, тот я, который был в том времени. Всего лишь на мгновение, даже не открывая глаз, он проснулся и повернулся на другой бок, а потом снова уснул. Но за это мгновение я успел ощутить себя, свое тело, постель, в которой лежал. И чувство перемещения ушло, ощущение тела закрыло и стерло его. Все исчезло, я остался ни с чем.

Черт! Это было обидно. Я разозлился на себя, того, который в прошлом. Надо же было ворочаться во сне! Лежал бы и лежал себе, так нет же… Я был зол на себя и хотел что-нибудь сделать с этим. «Ну ладно, – сказал я самому себе, хотя и понимал, что он вряд ли слышит меня, – ты мешаешь мне, но я все равно получу то, что мне надо».

Воспоминания о чувстве перемещения были еще достаточно яркими, я решил попробовать сам получить его. И, в сущности, это была вполне уместная мысль, поскольку сейчас ко мне не приходили никакие ощущения и ничто не мешало сосредоточиться, получить желаемое.

Что ж. Я задержал дыхание и закрыл глаза, которых не было. Я все еще был зол и поэтому резко одним рывком попытался вернуть, вновь создать потерянное чувство. Не вполне понимая, как и что именно хочу сделать, но просто со зла я рванулся и… И вдруг все получилось.

Что-то произошло – это было очевидно. Я переместился? Произошедшее не было похоже на хлопок или вспышку, но словно сдернули лист – не перевернули, а именно сдернули лист, который лежал сверху, и под ним оказался другой, и теперь он лежал передо мной. Это было перемещение. Да! В этом не оставалось сомнений. И хотя вокруг была все та же черная пустота – я снова попал в сон, – но знал, что это другой сон и другое время.

Я смотрел перед собой широко открытыми глазами, которых, правда, не было, но все равно. Я переместился. Я сделал это! В первый раз сам. Это было ошеломляюще. Я совершил движение, я… я проник сквозь время. Сам! «Вот это да!» – думал я, устало улыбаясь, хотя уставать, собственно, было не с чего – перемещение практически не отняло у меня сил, – но усталость определялась скорее эмоциональным напряжением. Впрочем, ладно. Я расслабился, улыбаясь и расплывшись, размазавшись по своему сну. Я растекся в пустоте, празднуя победу. Я купался в черном ничто, медленно плывя по его несуществующей поверхности.