Органическая биомасса

- У этой гадости что, собственное ресторанное меню есть? – поинтересовался Ветерок, водя пульсатором в разные стороны. Огнемёт он уже испробовал на этой твари, теперь решил поменять струю напалма на пульсирующее излучение, справедливо полагая, что от импульса нейтронов, эта тварюка не будет раздуваться, раскрывая ему свои объятия.

На осмотр первого этажа у них ушло не более двадцати минут. Они искали живых, а в худшем случае и мёртвых, так что на разруху, представшую перед ними, не обращали внимания. Поднявшись по разным лестницам с четырёх сторон, они встретились на втором этаже, переговариваясь между собой по внутренним ресиверам, прикреплённым к воротникам комбинезонов.

Второй этаж был так же пуст, не считая одного скелета, принадлежавшего, очевидно, женскому полу. Им, разумеется, было невдомёк, что скелет этот принадлежал некогда весёлой и беззаботной Люсе, бывшей подруге Веры. Девушка так и не успела помочь своим коллегам, сама превратившись в жертву. Стремительно вырвавшийся из тектонического разлома газ, смёл всех на своём пути, захватив и Люсю. Ей не суждено было отправиться домой после проведённой вахты, как, впрочем, и её друзьям.

Долго не задерживаясь, группа Дроздова поднялась на третий этаж. Здесь уже царил полный хаос. Появились первые лежавшие в немыслимых позах груды костей, перемешанных между собой.

- В природе, чтобы плоть разложилась и оголила кости, должно пройти несколько месяцев, прежде чем вся мышечная ткань превратится в зловонную гниль, которую так любят трупоеды, - глубокомысленно заключил Воронец, осматривая первые останки. – Вначале над трупом должны «поработать» в кавычках, скажем, гиены, шакалы и грифы. Затем более мелкие грызуны. Когда, с точки зрения анатомии, на костях ничего не остаётся, за дело принимаются насекомые, а довершают всё различные бактерии. Здесь же этот процесс завершился буквально за двое-трое суток. Вот это и непонятно.

- А мне, в отличие от некоторых, наоборот всё ясно, - снисходительно обвёл всех взглядом Ветерок.

- Ну-ну, умник. Поделись своими гениальными мыслями, - поддел его Сыч.

- Эта суб-стан-ция, как ты, Ворон, её называешь, прибыла к нам на поверхность из скважины, которую пробурили нефтяники. Помните, гигантский тромб, выскочивший из моря, словно шипящая струя шампанского из откупоренной бутылки?

- Ты бы ещё джина вспомнил из лампы Аладдина, - хмуро вставил Сыч. Ветерок только отмахнулся, продолжив:

- Какая-то гадость была похоронена под дном Баренцева моря, может ещё со времён динозавров. Наши полярники её выкачали вместе с первыми пробами нефти, она высвободилась из плена, устремилась вверх, выскочила наружу в виде маслянистого налёта на волнах, а когда загорелся вертолёт, и вспыхнула нефть, - вошла в реакцию с огнём. Произошло соединение с кислородом, создался какой-то симбиоз, и вся эта гадость, раздуваясь в размерах, принялась пожирать всё на своём пути. После неё остаётся отработанная и переваренная пыль в виде бурых отложений.

- Трезво мыслишь, - впервые одобрил его Сыч. – Моя школа. Только не учёл одного. Отчего эта протоплазма из глубин поглощает не только органику, а и металл, пластик, дерево, мебель, приборы? Даже одежду. А вот кости скелетов не трогает.

- Тебе же Степан сказал, что в них фосфора много. Возможно, это для неё является каким-то отрицательным катализатором. Вроде нашей аллергии. Я, к примеру, лук не люблю варёный – сразу выплёвываю.

- Только ли в фосфоре дело? – задумался Воронец, но тут их подогнал Дроздов:

- Академики хреновы, я же предупредил: все догадки и рассуждения позднее, когда обнаружим передатчик. Поднимаемся на четвёртый этаж. Судя по схеме, которую я рассматривал у Семашко, он должен состоять из столовой и жилых отсеков, где обитали сотрудники станции. Там уж точно обнаружим груды новых скелетов.

- Интересно, - проворчал Сыч, - почему эта чёртовая биомасса не затронула проводку и не обесточила платформу? Иллюминация-то продолжает работать.

- Ещё одна загадка, - кивнул Воронец. Они уже поднялись на четвёртый этаж, и он с таким же удивлением, как и Сыч, созерцал горящие и сверкающие под взошедшим солнцем прожекторы.

- Может эта тварь тока боится? – хохотнул Ветерок, но тотчас умолк, уставившись на груду расплющенных костей. Чем дальше пробирались, тем их становилось больше. Они валялись повсюду. Заглянув в столовую, все невольно застыли, похолодев от ужаса. И было от чего.

За столами просторного помещения, в нелепых позах, кто как, когда застала их внезапная смерть, сидели, валялись на полу и лежали разбросанные фрагменты сразу трёх десятков человек, какими они были в момент смерти. Иные скелеты, почти не тронутые и не расплющенные, находились, казалось в состоянии покоя, привалившись черепами к кистям некогда живых рук. Иные, прислонившись к раздаточному блоку, так и остались стоять с подносами на месте, неизвестно каким образом сохранившие вертикальное положение. У многих за столами стояли жестяные миски, а в костях рук были зажаты самые настоящие ложки, причём, алюминиевые.