Организм 2.0

— Не обязательно, – покачал головой Чуань. – Давайте вспомним про идеальную культуру. И греческая, восточная, древнеримская и другие культуры отнюдь не являются идеальными. Потому что они исчезли. Все, их больше нет. Но возьмем, к примеру, чукотских эскимосов. Они поселились на своих землях около четырех тысяч лет до нашей эры и до сих пор успешно живут на них. Как они охотились и разводили оленей, так до сих пор охотятся и разводят, сохраняя в неприкосновенности свой язык, чистоту генома и свою культуру. Но вспомните, сколько цивилизаций, государств, империй, религий, языков и культур было создано и рухнуло за эти шесть тысяч лет. Сотни, если не тысячи! Но для чукотских эскимосов за эти шесть тысяч лет не изменилось абсолютно ничего. Они живут в идеальной гармонии с природой вот уже шесть тысяч лет, и уклад их жизни не изменился. И, думаю, не изменится. Вероятно, прямо сейчас кучки изолированных народностей, подобных эскимосам, лишь подозревают, что с миром творится что‑то страшное, раз небо посерело. Я уверен, что если они нашли для себя источник пищи, эти народности будут успешно жить на земле, пока не погаснет солнце. Они являются идеальной частью экосистемы нашего мира, именно такое взаимодействие с миром называется идеальной культурой. Наличие подобных культур доказывает, что жизни, чтобы существовать, не обязательно развиваться и убивать своих созданий. Причем помимо упомянутых мной народностей в идеальном равновесии с окружающей средой живут еще миллионы видов животных, простейших, растений и грибов. Вспомните хотя бы акул. Они возникли почти пятьсот миллионов лет назад, еще до возникновения динозавров, и с тех пор практически не изменились. Вся их эволюция свелась к изменению внешности и рациона, но внутри они остались практически такими же, какими были полмиллиарда лет назад. Они не эволюционируют. Им это не надо, так как они уже совершенны. И это доказывает, что чтобы существовать, жизни не обязательно развиваться. Тогда как мы, люди, сумели встать с четверенек на задние лапы не больше четырех миллионов лет назад. И посмотрите, насколько сильно мы изменились с тех пор. Наша стремительная эволюция доказывает наше несовершенство, нашу неприспособленность к существующей в мире среде. И мы продолжаем эволюционировать и меняться. И я еще молчу про наше поведение. Со своим стремлением к познанию и неуемной жаждой деятельности мы оказываем на природу, по большей части, исключительно деструктивное воздействие. – Дай Чуань прищурился. – В связи с этим возникает закономерный вопрос: а не является ли наш разум, побуждающий нас к чересчур бурной деятельности и бесконечному развитию, всего лишь ошибкой природы? Может быть, это мы, люди, тупиковая ветвь эволюции? Может, эскимосы совершенно правы, что отказались от благ цивилизаций и выбрали жизнь в гармонии с окружающей средой. Еще издревле люди подозревали и опасались, что пойдя по пути развития, человечество может уничтожить само себя, и их опасения сбылись. Мы проиграли. – Переведя дух после своей страстной речи, Дай Чуань слегка погрустнел. – Да, мы проиграли в борьбе за выживание… Поэтому мы должны уйти и освободить место для другого вида. Но если пустить все на самотек, зараженные сотрут с лица земли все следы человечества. Только поэтому три года назад я не пустил себе пулю в лоб и продолжил работать над способом спасти все достижения и знания людей, накопленные за тысячи лет. Токсоплазму не уничтожить – только идиот будет пытаться уничтожить микроба. От зараженных не скрыться – рано или поздно они доберутся до всех живых. Так почему бы не проконтролировать процесс передачи этого мира от нас к созданным нами созданиям, раз он все равно неизбежен? Мы можем уступить этот мир зараженным, и однажды они разовьют в себе разум. Но можем немного ускорить процесс, и измениться, но при этом сохранить наши знания, наши языки, нашу историю. Мы никуда не исчезнем. Просто мы поднимемся на новую ступень эволюции. Из гомо сапиенс сапиенс мы станем гомо сапиенс новус. Бессмертным, лишенным недостатков видом, живущим в полной гармонии с природой. Ведь человек новый – это идеальный симбионт высокоразвитого и сложно–организованного организма с простейшим.

Умолкнув, Чуань принялся с надеждой, ища поддержки, вглядываться в лица коллег – Никитина смущенно разглядывали плитки пола, Варай хмурился, остальные двое явно испытали отвращение, но согласно кивали. Только гостям комплекса слова ученого и его способ спасти мир казались чем‑то диким и противоестественным.

Откинувшись на спинку стула, Швец щелкнул зажигалкой и закурил, Кнопа, поджав губы, глядела на Долина, из ступора вышел даже Савельев.

— Знал бы я, что предлагает этот узкоглазый, – выпустив струйку дыма, наконец произнес Швец, – я бы по–любому, хоть ползком, добрался сюда с мешком взрывчатки и похоронил бы этот гребаный комплекс.

Его никто не услышал – все ждали ответа Долина.

С трудом веря самому себе, Алексей пробормотал:

— Люди еще не поиграли.