Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Серьезнейшие упущения и недоработки, объясняемые в те годы преступно-халатным отношением к порученному делу, а зачастую и сознательным вредительством, были вскрыты чекистами не только в области мобилизационного планирования. В тесной увязке с ним находились и вопросы конструирования, серийного производства и своевременного оснащения войск новыми средствами вооруженной борьбы, а также создание запасов всех видов военного имущества, включая медицинское, химическое, топографическое и т. д.

В справке начальника Особого отдела № 345423 от 14 сентября 1930 г., положенной в основу докладной записки ОГПУ в ЦК ВКП(б) и лично И. Сталину, говорилось о ликвидации контрреволюционно-вредительских организаций и группировок в Артиллерийском управлении и Арткоме, Военно-морских силах, Военно-топографическом и Военно-санитарном управлении РККА[1027]. Подавляющее большинство лиц, проходивших по указанным групповым делам, так же как и указанные выше сотрудники 3-го управления, признаны жертвами политических репрессий и реабилитированы. Поэтому для нашего исследования представляет ценность лишь та часть докладной записки, в которой концентрированно изложена суть «вредительских» действий и недостатки, фактически установленные в ходе следствия и агентурной разработки, серьезно влиявшие на боеготовность вооруженных сил. Из-за этих недостатков и упущений чекистам представлялось фактически нереальным выполнение постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О состоянии обороны СССР» от 15 июля 1929 г. Так детально и обширно, как в протоколах допросов и собственноручно написанных показаниях арестованных по указанным выше и другим «вредительским» уголовным делам, существо отрицательных явлений во всех сферах жизнедеятельности войск не было изложено ни в одном рапорте или докладе фигурантов до их привлечения к следствию. Одним из существенных компонентов показаний являлись данные о субъективных факторах, порой даже более значимые для объяснения причин образования «узких мест» в тех или иных вопросах, в принятии ошибочных решений, чем объективные обстоятельства. В спецдонесении К. Ворошилову от 19 мая 1930 г. о критическом состоянии береговой обороны начальник Особого отдела ОГПУ Я. Ольский указывал, к примеру, что за последние годы дело ее укрепления неоднократно переходило от Штаба РККА в Управление ВМС, оттуда в Военно-техническое управление, затем в военно-строительное и т. д.

Каждое из указанных учреждений прорабатывало лишь свои узкие вопросы, вообще не увязывая их с интересами остальных. На пяти машинописных листах излагались конкретные упущения и недостатки в области строительства объектов береговой обороны, их маскировки, оборудования инженерными средствами, в противовоздушной обороне, в снабжении батарей боеприпасами. Отмечалось, что износ основного вооружения — орудий большого калибра — составляет по разным артиллерийским системам от 30 до 100 %. Донесение завершалось выводом о крайне низкой боеготовности береговой обороны. По мнению чекистов, никто устранением серьезнейших недостатков фактически не занимается ввиду затянувшейся передачи береговой обороны снова в УВМС[1028].

Глава НКВМ, ознакомившись с донесением, отдал соответствующее указание, однако позитивных изменений не последовало. Отметим при этом, что ОГПУ уже не первый раз сообщало в РВСС и военный наркомат о состоянии береговой обороны. Вывод напрашивался сам собой: есть конкретные виновники, не реагирующие на вскрытые недостатки и, возможно, из вредительских побуждений, не исполняющие указаний руководства РККА.

Напомним, что подозрение во вредительстве в деле укрепления береговой обороны (впрочем, и многих других дел) чекисты основывали на совершенно определенной установке И. Сталина: «„Шахтинцы“ (имеются в виду осужденные по так называемому „Шахтинскому делу“ — А. З.) сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко еще не все выловлены»[1029].

В мае — июне 1930 г., реализовывая агентурную разработку, ОГПУ арестовало группу военнослужащих из числа начсостава УВМФ, БФ и ЧФ, обвинив их во вредительстве. В основе «вредительской» деятельности, по мнению особистов, лежала абсолютно нереальная идея «большого флота», предполагавшая затраты государственного бюджета в несколько миллиардов рублей. Все усилия арестованных были ранее направлены на отстаивание данной идеи, а вопросы береговой обороны их совершенно не интересовали. О ходе следствия, с приведением обширных выписок из показаний обвиняемых, признавших свою персональную вину, председатель ОГПУ В. Менжинский проинформировал И. Сталина, направив ему 13 июня 1930 г. специальную докладную записку[1030].