Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Инициатива организации столь важного мероприятия была поддержана в ЦК ВКП(б) и военным ведомством в лице заместителя наркома и председателя РВСР М. Фрунзе. По его поручению с докладом на съезде выступил член РВСР И. Уншлихт, всего лишь полтора года назад покинувший пост заместителя председателя ГПУ[703].

Основным докладчиком на съезде был заместитель начальника ОО ОГПУ Р. Пиляр. В начале своего выступления он дал подробный обзор деятельности особистов за прошедший с окончания Гражданской войны период. Судя по его оценкам, введение новой экономической политики не только положительно сказалось на ситуации в народном хозяйстве, но и существенным образом повлияло на морально-политическое состояние войск. Поэтому открытых антисоветских проявлений не было. Основные причины проявления недовольства властью со стороны красноармейцев постепенно теряли свою остроту[704].

По итогам двух лет Особый отдел Украинского военного округа, к примеру, докладывал в Центр, что обслуживаемые воинские части снабжались в 1924 г. вещевым довольствием на 100 %, поступали в полном объеме доброкачественные продукты питания, ремонтировался казарменный фонд[705].

Условия прохождения службы улучшились и в других военных округах, о чем свидетельствовали сводки государственной информации. «В общем и целом, — констатировал Р. Пиляр, — они (красноармейцы — A. З.) тоже были довольны советской властью и готовы были по-прежнему постоять за нее»[706].

Вместе с тем, докладчик не преминул напомнить, что уровень работы особых отделов не соответствовал потребностям реальной практики. По выражению Р. Пиляра, сработал эффект маятника: от доминирования особых отделов во всех сферах чекистской деятельности во время Гражданской войны — к упадку активности в 1922–1924 гг. И только «затишье в лагере контрреволюции» позволило особым отделам не иметь серьезных провалов.

Однако обстановка начала меняться во второй половине 1924 г. По мнению Р. Пиляра, хорошо владевшего ситуацией (поскольку он одновременно являлся еще и заместителем начальника Контрразведывательного отдела), все элементы, недовольные диктатурой пролетариата, стали поднимать голову. Они не дождались «НЭПа политического» как логического следствия реализуемой экономической политики.

Добавим к словам Р. Пиляра, что на «состояние умов» в Красной армии серьезно повлияла внутрипартийная обстановка, когда одной из противоборствующих сторон руководил глава военного ведомства Л. Троцкий.

В связи с этим нельзя не упомянуть, что уже в период подготовки съезда стала ясна ближайшая перспектива освобождения Л. Троцкого со всех постов в Красной армии и замены его на М. Фрунзе. Соответствующее решение Политбюро ЦК ВКП(б) последовало уже в период работы съезда[707].

Случайное совпадение здесь абсолютно исключено. Новые задачи для особистов невозможно было бы поставить, оставайся на своих должностях основной критик и откровенный недоброжелатель чекистских органов в войсках, каким и являлся Л. Троцкий.

Выступая на съезде фактически от имени руководства ОГПУ, Р. Пиляр, как бы извиняясь за отношение к особым отделам в предшествующее время и указывая на серьезные изменения в Красной армии, прежде всего на проводимую коренную реформу, констатировал: «Все это заставило нас обратить внимание на Красную армию и на обслуживающие Красную армию особые отделы»[708].

Как в докладе, так и в выступлениях участников съезда звучала тревога в связи с процессами, развивающимися в деревне, особенно в связи с объявленным в рамках военной реформы ускоренным переходом к территориально-милицейской системе комплектования войск. Согласно данным статистики, на конец 1924 г. среди призывного контингента 81,7 % составляли крестьяне и лишь 11 % — рабочие. Впрочем, как уже говорилось выше, и среди рабочих значительная доля приходилась на выходцев из села, имеющих с ним прочные связи. Таким образом, на практике страна имела «Креетьянско-рабочую», а не «Рабоче-крестьянскую» Красную армию[709].

С точки зрения «большой политики» опасения чекистов были не принципиальны. Выступая на XII съезде РКП(б), И. Сталин заявил, что «армия — это единственный сборный пункт, где рабочие и крестьяне разных губерний, оторванные друг от друга, сходятся и, сходясь, выковывают свою политическую мысль»[710].

Эти слова прозвучали в апреле 1923 г., когда еще не началась военная реформа, в том числе и массовый переход к созданию территориальных дивизий. К началу же 1925 г. Приволжский военный округ на 100 % состоял из территориальных дивизий, на 90 % — Московский, на 55 % — Украинский[711].

А в самой деревне усилилось расслоение крестьянства, проявился рост его политической активности. При этом бедняки и батраки самостоятельной роли не играли, низовой советский аппарат, вследствие своей засоренности и слабости, не мог оказывать позитивного влияния.