Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

К примеру, несмотря на недавнее бегство в Польшу одного из ответственных сотрудников штаба Киевского военного округа, бывшего генерала Фастыковского, командующий войсками Украины и Крыма не только не упомянул об этом факте, но и вообще не поднял вопрос о военспецах и контроле за ними.

Создается впечатление, что М. Фрунзе выступал не на чекистском форуме, а на совещании руководителей хозяйственных органов. «Теперь отдал приказ, — говорил он, — что все упущения, небрежность, халатность, бесхозяйственность и неинициативность будут караться, и здесь на вас как раз… лежит ответственная задача — следить по своей линии за тем, чтобы эти требования командования везде и всюду встречали должное внимание, чтобы все требуемые 100 % работы были даны»[98].

Расхождение точек зрения представителей двух «силовых ведомств» определялось, в первую очередь, характером выполняемой работы. У командиров и политработников после окончания боевых действий на фронтах Гражданской войны и подавления массовых восстаний наступил достаточно рутинный период обучения войск и подготовки их к возможным реальным столкновениям с внешним противником. В противоположность им сотрудники органов госбезопасности продолжали борьбу на тайном фронте.

Спецслужбы иностранных государств не бездействовали в межвоенный период, меняли свою тактику, формы и методы разведывательно-подрывной работы. Они стремились использовать в своих интересах любые возможности, включая имевшиеся противоречия и трудности в строительстве и укреплении Красной армии и Флота.

Все приказы и директивы по оперативной части нацеливали чекистов на борьбу с врагами Советской власти, где бы они ни находились — во вне или внутри страны. В документах утверждалось, что подрывные акции будут только усиливаться, становиться все более и более изощренными и конспиративными. Поэтому любые осложнения в функционировании частей, штабов и учреждений военного ведомства предлагалось рассматривать как результат деятельности скрытых врагов[99].

Итак, еще раз подчеркнем: ведомственный подход к оценке угроз для безопасности вооруженных сил ярко проявлялся в межвоенный период. К сожалению, так происходило и позднее, не исключая новейшей истории. Здесь кроются истоки многих конфликтных ситуаций между представителями командования и сотрудниками органов ВЧК — ОГПУ.

В случае, когда мы понимаем под субъектом обеспечения безопасности вооруженных сил не государственную структуру, а имеем в виду конкретных лиц из руководящих звеньев власти и исполнителей, то для максимально объективного реконструирования исторических событий должны учитываться субъективные факторы. Сюда относятся: побудительные мотивы деятельности, личностное отношение к конкретным фактам и явлениям, оценка субъектом степени риска для своей жизни, а также возможности сохранения своего должностного положения и социального статуса в ходе реализации мероприятий по обеспечению безопасности вооруженных сил.

Рассмотрение вопроса об угрозах с использованием психологического подхода поможет не только «оживить» прошлое, наполнить его своеобразным восприятием окружающего мира действующими персонажами, но и поможет сделать понятнее некоторые исторические события[100].

Под внешними угрозами безопасности РККА и Флоту в нашем исследовании понимается разведывательно-подрывная деятельность иностранных спецслужб и связанных с ними белоэмигрантских (военных, политических и националистических) центров. Противодействие им составляло одну из основных задач чекистских аппаратов.

Идея защиты от внешних источников угроз в ходе ее реализации с неизбежностью персонифицируется в образе врага. Наличие врага является неотъемлемым компонентом обеспечения безопасности. Среди врагов обязательно выделяется главный, на борьбе с которым концентрируются основные силы, средства и ресурсы.

Главный противник определяется в зависимости от развития международной обстановки в целом и взаимоотношений с отдельными странами в частности, наличия идеологических расхождений, территориальных претензий одного государства к другому, амбиций правящих элит, субъективных устремлений их лидеров.

С этим и другими факторами непосредственно связана интенсивность и масштабность деятельности разведок и контрразведок, определение ими объектов для агентурного проникновения и сбора информации с легальных позиций. Безусловно, к таким объектам в рассматриваемый период относились в первую очередь вооруженные силы и оборонная промышленность. Интерес к военным секретам стоял в 20-е — начале 30-х годов на первом месте, что подтверждается содержанием заданий, полученных разоблаченными в тот период агентами разведорганов вероятных противников нашей страны.