Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней

Язык и стиль эпохи призваны были прежде всего скрыть или оттенить происходящие изменения. Ослабление религиозной морали компенсировалось новыми законодательными механизмами, укреплявшими супружеские узы до полной нерасторжимости брака. Это происходило на фоне сентиментального настроя эпохи, воспевавшего романтическую любовь. Сентиментальные настроения охватывали не только социальную элиту, к которой принадлежали читатели романов и новелл. Волна чувствительности захлестнула и людей из народа. Картину дополняли самые разнообразные сочинения, касающиеся сердечных дел: литературные, научные, медицинские. Сердце рассматривалось скорее не как кровяной насос, роль которого в кровообращении была определена Гарвеем, а как нечто гораздо менее четко локализованное в организме. Сердце в каком-то смысле заменило душу, так как душа слишком долго связывалась с нравственными строгостями и ограничениями, а сердце позволило говорить о чувствах и страстях. Анализ названий сочинений на французском языке, выходивших с XVI века, позволяет увидеть, что с 1723 по 1789 год в названиях особенно популярно упоминание любви (367 раз) и брака (143). Кроме того, фигурирует непреодолимое влечение сердца (208 примеров) и чувство (179). Удовольствие в единственном и множественном числе упоминается только 69 раз. В реальности все проще, так как к концу Старого порядка резко возрастает количество добрачных зачатий и внебрачных детей. Особенно высок этот показатель в больших городах, в том числе в Лондоне, где в предшествующую эпоху их рождалось достаточно мало^[245]. Романтическая любовь, прежде чем утвердиться в культуре, была, быть может, своего рода стыдливым покрывалом, наброшенным на слишком неприглядные факты, раздражавшие новых моралистов — поборников умеренности и сдержанности. Во всяком случае, два образа правят бал: раскаявшийся развратник, обратившийся к спасению души в конце жизни (таков Дом Бугр, привратник картезианцев, вынужденно кастрированный и ожидающий скорой кончины в воротах монастыря), и раскаявшаяся проститутка Фанни Хилл, вышедшая замуж. В браке она обретает и нежную привязанность, и умеренные, но вполне законные радости плоти.

Принципиальным изменением, произошедшим в XVIII веке в области семейных отношений, было то, что за женщиной признали право на удовольствие. Возможно, это была всего лишь уступка тем, кого все крепче замыкали в пределах домашнего очага. Но, так или иначе, оргазм стал рассматриваться как нечто дозволенное и ценное само по себе, а не исключительно как инструмент для зачатия ребенка. Ранее на исповеди духовники спрашивали у супругов, не пытаются ли они достичь оргазма, и некоторые проповедники приравнивали его к смертному греху. В 1584 году Бенедикт сурово заклеймил любые излишества: «Не годится, чтобы муж обращался с женой, как со шлюхой, или же супруга вела себя с мужем, как с любовником». Он заклинал их «не делать из постели Бога». Всякое эротическое дополнение к половому акту возбранялось. Допускалась лишь одна позиция, когда партнер находится сверху партнерши. Преимущество этой позиции объяснялось не только тем, что она позволяла не терять ни капли спермы, но и самим естественным порядком вещей, нарушение которого может буквально перевернуть мир. Санчес, один из авторитетных мыслителей в этой области, утверждал даже, что Всемирный потоп произошел из-за женщин, «впавших в безумие, ибо они решили пользоваться мужчинами, находясь сверху, а те были под ними»^[246].