Ориан, или Пятый цвет

— Поставьте себя на мое место, — разъяснила она. — Я знаю вас как превосходного охотника за сенсациями. Но если вы поторопитесь, то вспугнете крупную дичь. Не смотрите на мою привлекательную внешность слабой женщины: внутри меня сидит очень дотошный следователь.

Пенсон кивнул:

— Договорились. Пока что я собираю материал. А дальше — видно будет. Если дичь еще и не высунула носа, мне все равно кажется, я знаю, где она сидит.

— Все одно и то же, — рискнула высказать предположение Ориан. — Это нашй друзья промышленники.

— Я так не думаю.

Ориан не скрыла своего удивления. К истории причастен Орсони — один из крестных отцов объединения предпринимателей и, по мнению Казанов, один из главарей, обращающийся с влиятельными людьми как с пешками, зачинщик всех контрактов.

Эдгар Пенсов выдвинул другую гипотезу.

— Вернемся к фактам: первое — ваш друг Александр Леклерк работал в Бирме и Габоне. Второе: Октав Орсони нефтяной король, свирепствовавший в Азии и Африке от имени «Французской нефтяной компании». Третье: общеизвестно, что нефть — жизненно важный нерв всех предвыборных годов. Нефть — разменная монета в Африке, а у нас ею оплачивают митинги, рекламу, средства массовой информации всех уровней.

— Пока понятно, но к чему вы клоните?

— Все к тому же, Существует некая связь, которую я еще не могу уловить, между бирманскими делами, Габоном и Францией. Похоже, кое-кто разгадал ее и поплатился за это жизнью. Я имею в виду вашего друга Александра Леклерка. Передав информацию своей жене, он подписал ей смертный приговор. Это не подлежит сомнению. Обнаружив связь между тремя странами, мы продвинемся в расследовании. Мне только известно, что президент Габона очень боится, что Франция предаст его, как это сделала с Мобуту, он все готов отдать, лишь бы не лишиться защиты. Во Франции, как вам известно, всерьез поговаривают о реорганизации министерств и даже о досрочных президентских выборах. Всей шумихой насчет пятилетнего срока правления нам пудрят мозги, отвлекая от мысли о скором голосовании. Вот тут я и подхожу к вопросу об Орсони. Не забывайте: это «крестный отец». Он делает ставку на самых удобных кандидатов на высший пост. Он не относится ни клевым, ни к правым. Он — на стороне победителей.

— Кто будет фаворитом на досрочных выборах?

— Говорить об этом пока рано, есть у меня одна мысль. Я не сомневаюсь, что в подходящий момент Орсони сам назначит его. А пока что вновь включены денежные насосы. Так всегда бывает, когда подходит срок платежей. В Африке запускают печатный станок, корсиканская сеть активизируется, усиленно отмываются деньги, уже стоят наготове два или три гигантских танкера с нефтью, Франция готова оплачивать большие, с завышенным объемом работы за рубежом, сверхприбыль от которых будет поделена между местными властями и политическими партиями бывшей метрополии…

— Надо же, — прервала его Ориан, — да это настоящая лекция!

— Да, но о вещах малоприятных.

— И что вы собираетесь делать?

Журналист, казалось, задумался.

— Мне надо прощупать кое-что в Брюсселе на следующей неделе. Я буду держать вас в курсе и при любом повороте событий не буду ничего писать, не предупредив вас.

— Старый бельгийский канал?

— Нет, Бывший начальник охраны президента Габона. Он в бегах — просит политического убежища. По моим сведениям, у него есть точная информация о последних днях Леклерка…

Ориан вздрогнула. Эдгар Пенсон незаметно исчез, пока она обдумывала его слова. Она спросила себя, хватит ли у нее сил добраться до дома. Слишком уж тяжела жизнь, давит… Нотут…

Компьютер просигналил о приходе почты. Она тотчас нажала клавишу, чтобы ознакомиться с ней. Коллега Ламбрехт из Люксембурга выражал сожаление по поводу того, что не сможет сотрудничать с ней по делу «Агев». Для этого необходимо иметь разрешение французского Министерства юстиции и официальное согласие властей его государства.

— Подумать только, и это называется Европа! — вздохнула Ориан.

Она выключила компьютер и вызвала такси. В кабине лифта все еще чувствовался запах туалетной воды Маршана. Она предпочла спуститься по лестнице.

15

Оливье Кастри нашел местечко для машины в начале улицы Помп. Он сманеврировал, припарковываясь, потом загасил сигару, поднял боковые стекла и закрыл замки дверей. Направился к дому номер 96. Было еще светло, но окна третьего этажа ярко светились, будто для великосветского приема. «Вы нажмете на домофоне кнопку под табличкой с именем Шан», — предупредил его Ладзано.