Ориенталист

Но куда? Хотя Германия вот-вот должна была объявить о своем поражении в Первой мировой войне, значительные части распадающейся Российской империи были оккупированы почти миллионной армией кайзера: большевики отдали их немцам ради заключения мира с блоком Центральных держав любой ценой. Выйдя из мировой войны, Россия погрузилась в хаос Гражданской, участников которой условно разделяют на «красных» и «белых». Красные выступали за всемирную революцию и радикальные перемены, и их возглавляли большевики. Объяснить, за что, собственно, боролись белые, довольно трудно, и это, по-видимому, в значительной степени объясняет причину их поражения в Гражданской войне. Ведь белыми называли и умеренных социалистов, и либеральных демократов, и консервативных монархистов, и неортодоксальных мусульманских владык.

В Туркестане, на юго-восточной границе бывшей Российской империи, помимо отрядов красных и белых находились военные формирования Германии, Великобритании и Османской империи. Немцы нуждались в хлопке для производства артиллерийских снарядов, турки желали претворить в жизнь идею о создании империи, которая простиралась бы от Босфора до Бухары, а британцы собирались защищать свои владения в Индии и от немцев, и от турок. Эта территория была последним пределом завоеваний Российской империи, это была сердцевина исламского мира России, и Россия меньше насаждала здесь свои порядки, нежели на Кавказе или в Крыму. В этой пустыне мало ощущалось европейское влияние, как и вообще любые современные воздействия. Площадь Туркестана составляла полтора миллиона квадратных миль полупустынных, засушливых земель, а это ведь примерно половина территории США! Пустыни и лишенные растительности склоны гор простираются до Гималаев на восток и до Афганистана на юг. Русские приступили к колонизации этого региона в XIX веке, когда царская армия захватывала территорию со скоростью около пятидесяти квадратных миль в сутки. Однако расстояния на Востоке были слишком большими, а население слишком диким, чтобы осуществлять эффективное колониальное правление. Вместо этого русские удовольствовались целым рядом целесообразных и взаимовыгодных договоров и договоренностей с местными князьками. Последние с немалым удовольствием отказывались во время таких переговоров от полной независимости своих «государств» — в обмен на денежные средства, которые предоставляла им Россия, а также на поставки промышленных станков и оружия. Помимо материального вознаграждения, они также получали чины генералов и полевых маршалов в Российской армии. Туркменские воины стали обязательным элементом военных парадов в царское время: в высоких меховых шапках они гарцевали на своих лошадях вместе с казаками[42].

Многие коренные жители Туркестана терпеть не могли своих недавних русских «завоевателей», так что после революции ряд племен восстал. А вот симпатии этнических русских, заселивших Среднюю Азию, были скорее на стороне большевиков, и потому еще в 1917 году они создали собственный Совет в Самарканде, официально объявив, что народы Туркестана отныне являются свободными. Тюркские народы, однако, не желали, чтобы их освобождали русские радикалы, и они начали бороться с большевиками не менее ожесточенно, чем с любыми прочими «неверными», пришельцами извне. Главная большевистская газета, «Известия», сокрушалась в то время, что, если над всей бывшей Российской империей «встало солнце свободы, один лишь Туркестан оказался в стороне от всех этих перемен». Когда в конце лета 1918 года Лев и его отец прибыли в порт Красноводск, необходимость утвердить свое господство над Туркестаном еще была для большевистского правительства в Москве невыполнимой задачей.

Красноводск, эти ворота в некогда великую, расположенную в пустыне империю Тамерлана, где минареты, по преданию, возводились из человеческих скелетов, получил свое название от речки Кызыл-Су («красная вода»), вода в которой была до того грязной, что одни лишь погонщики верблюдов отваживались в ней купаться. Окруженный с трех сторон высокими, выжженными солнцем утесами, город этот предстал перед взором Льва как средневековая крепость. Улицы его были абсолютно лишены растительности и, соответственно, тени, так что всякий, кто решился бы пройти по ним босиком, получил бы серьезные ожоги. Некий американский журналист, которого судьба привела сюда в 1918 году, писал о Красноводске: «В худшую дыру меня еще не заносило».