Орикс и Коростель

По той же самой причине он часами сидел в самых странных разделах библиотеки, выискивая загадочные книги. В институтах, у которых было больше денег, все книги давным-давно сожгли за ненадобностью, и данные хранились на CD-ROMax, но Академия Марты Грэм, как всегда, отстала от жизни. Нацепив фильтр для носа, чтобы не надышаться плесенью, Джимми скользил между полками с древними фолиантами и время от времени вытаскивал себе книгу наобум.

Отчасти его гнало невероятное упрямство, даже обида. Система определила его в ряды отверженных, и то, чем он занимался, на уровне принятия решений, на уровне, где обитала настоящая власть, считалось архаичной тратой времени. Ладно, в таком случае он доведет избыточное до логического завершения. Он будет чемпионом по избыточному, станет его защитником и хранителем. Кто там сказал, что искусство совершенно бесполезно? Джимми не помнил, но все равно спасибо ему. Чем старее и бессмысленнее книга, тем решительнее Джимми добавлял ее в свою внутреннюю коллекцию.

Еще он составлял списки старых слов — точных и многозначительных, не находивших применения в современном мире — или в своевременном мире, как он писал иногда в курсовых (профессора ставили галочки на полях — показывали, что все видят). Джимми запоминал древние идиомы и временами небрежно вставлял их в разговоры: колесник, магнитный железняк, брюзгливый, адамант. Он питал странную нежность к этим словам, будто они дети, заблудившиеся в лесу, и его долг — их спасти.

Одна из курсовых — по прикладной риторике — называлась «Книги двадцатого века из серии „Помоги себе сам“: эксплуатация страха и надежды». Эта курсовая снабдила его материалом для эстрадных выступлений в студенческих пабах. Он цитировал отрывки из кучи книг — «Улучшайте свое представление о себе самом», «Подготовка к самоубийству с чужой помощью за двенадцать шагов», «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей», «Плоский живот за пять недель», «Вы можете получить все», «Как развлечь себя без девушки», «Управление депрессией для чайников» — и толпа вокруг него хохотала.

Теперь вокруг снова была толпа, он вновь открыл для себя это удовольствие. О, Джимми, покажи «Косметическую хирургию для всех»! Покажи «Достучись до своего внутреннего ребенка»! Покажи «Правление женщин»! Покажи «Выращивание нутрий для дохода и для удовольствия»! Покажи «Справочник по любви и сексу»! И Джимми, вечно готовый на все паяц, делал одолжение. Иногда он придумывал книги, которых не существовало в природе — «Излечение дивертикулеза с помощью молитв и заговоров» стало одним из лучших его творений, — и никто не замечал подлога.

Позже он использовал эту тему для диплома. Он получил высший балл.

От Академии Марты Грэм до Института Уотсона-Крика можно было доехать на скоростном поезде всего с одной пересадкой. Три часа Джимми в основном глазел в окно на плебсвилли. Гравийные карьеры, ряды тусклых зданий, жилые дома с крошечными балконами, на перилах сушится белье, из заводских труб валит дым. Огромная куча мусора — рядом, очевидно, мусоросжигательный завод. Торговый центр — похож на те, что были в «Здравайзере», только вместо электрокаров — обыкновенные машины. Неоновая иллюминация, пабы, стрип-бары и что-то вроде доисторического кинотеатра. Джимми заметил несколько трейлерных парков и долго думал, каково в них жить, — от одной мысли кружилась голова, все равно что представлять себе пустыню или море. В плебсвиллях все казалось безграничным, проницаемым, пористым и открытым всем ветрам. Совершенно непредсказуемым.

Житейская мудрость Компаундов гласила, что в плебсвиллях не происходит ничего интересного, кроме покупок и продаж. В плебсвиллях не было духовной жизни. Покупка и продажа, а еще разгул преступности; но Джимми все это казалось таинственным и интересным — все, что творилось по ту сторону барьера безопасности. А еще опасным. Он не знал, как и что там полагается делать, как себя вести. Не знал, как там снять девчонку. Его вывернут наизнанку в мгновение ока. Голову ему растрясут. Высмеют. Он будет легкой поживой.

Служба безопасности Уотсон-Крика не шла ни в какое сравнение с жалкой пародией в Академии: вероятно, здесь боялись, что какой-нибудь фанатик проникнет в институт и взорвет самые блестящие умы поколения, нанеся тем самым непоправимый ущерб чему-нибудь. В Уотсон-Крике были десятки охранников с пистолетами-распылителями и резиновыми дубинками; у них были шевроны Уотсон-Крика, но и так ясно, кто эти люди на самом деле. Они просканировали Джимми сетчатку глаза и прогнали его данные через компьютерную систему, а потом двое здоровяков отвели его в сторону, чтобы допросить. Он тут же понял, в чем дело.

— В последнее время ты не видел свою мать?

— Нет, — честно ответил он.

— Может, от нее были какие-то новости? Телефонный звонок, открытка? — Значит, они по-прежнему читают его почту. Значит, все открытки хранятся у них на компьютерах плюс данные о его нынешнем местонахождении — потому они и не спросили, откуда он приехал.