Орикс и Коростель

— Используй свое серое вещество, — сказал Коростель. — Шаг первый: подсчитать длину руки мужчины, используя другую руку в качестве стандарта. Посылка: обе руки примерно одной длины. Шаг второй: подсчитываем угол сгиба руки в локте. Шаг третий: подсчитываем изгиб задницы. Понадобится аппроксимация, поскольку точные данные отсутствуют. Шаг четвертый: подсчитываем размер ладони, используя видимую ладонь в качестве образца.

— Я не человек чисел, — засмеялся Джимми, но Коростель продолжал:

— Необходимо учесть все возможные положения ладони. Талия — вычеркиваем. Верх правой ягодицы — вычеркиваем. Если воспользоваться дедуктивным методом, скорее всего, низ правой ягодицы или правое бедро. Возможен вариант — ладонь между бедер, — но такое положение ладони препятствует передвижению объекта, однако ни хромоты, ни спотыкания не отмечено. — Он неплохо копировал их учителя по химии — эта фраза насчет серого вещества и монотонная жесткая речь, похожая на лай. Не просто неплохо — очень даже хорошо.

Коростель уже нравился Джимми гораздо больше. Может, у них все же есть нечто общее; хоть чувство юмора у парня имеется. Но над Джимми нависла определенная угроза. Он сам был хорошим имитатором, копировал почти всех учителей. А что, если Коростель делает это лучше? В глубине души Джимми ненавидел Коростеля — и симпатизировал ему.

Но в ближайшие дни Коростель воздерживался от публичных выступлений.

Даже тогда что-то в Коростеле было, думает Снежный человек. Не вполне популярен, однако людям льстило его внимание. Не только детям — учителям тоже. Он смотрел на них так, словно внимательно слушает, словно их слова заслуживали его внимания целиком, хоть он ничего такого не говорил. Он внушал благоговение — не сокрушительное, но вполне достаточно. Он излучал потенциал — но какой? Никто не знал, и всех это настораживало. И все это в темных неброских тряпках.

«Мозгоплавка»

Вакулла Прайс была напарницей Джимми во время лабораторных работ по нанотехбиохимии, но ее отца нашли охотники за головами из Компаунда — через весь континент, Вакулла села в скоростной поезд, и больше Джимми ее не видел. После ее отъезда он целую неделю хандрил, и даже конвульсии грязного языка Линды-Ли его не утешали.

Место Вакуллы за лабораторным столом занял Коростель — переехал со своей Камчатки для новичков. Коростель был очень умным, даже по меркам средней школы «Здравайзер», где и так наблюдался переизбыток эрудитов и чуть ли не гениев. У него обнаружились способности к биохимическим нанотехнологиям, они с Джимми занялись проектом по мономолекулярному сплайсингу и создали требуемую лиловую нематоду — использовав цветовой код примитивной водоросли — досрочно и без тревожных мутаций.

Теперь Джимми с Коростелем вместе обедали и иногда — не каждый день, они же не геи, но минимум дважды в неделю — встречались после школы. Сначала играли в теннис, на корте за Коростелевым домом, но Коростель совмещал игру по правилам с широтой мышления и терпеть не мог проигрывать, а Джимми был слишком импульсивен и недостаточно ловок, поэтому в конце концов они бросили эту затею. Иногда они, притворяясь, что делают уроки (которые и впрямь порой делали), запирались в комнате Коростеля и играли в компьютерные шахматы, в трехмерки или в «Квиктайм Усаму», бросая жребий, кому играть за Неверных. Компьютера было два — Джимми с Коростелем играли, сидя спиной друг к другу.

— Почему мы настоящими фигурами не играем? — спросил однажды Джимми. — Старыми. Пластиковыми. — Странно же: сидят вдвоем, в одной комнате, спина к спине, и играют на компьютерах.

— А что? — спросил Коростель. — И вообще, это и есть настоящие фигуры.

— Нет, не настоящие.

— Ладно, принято. Но пластиковые фигуры тоже не настоящие.

— Почему?

— Настоящие — у тебя в голове.

— Фикция! — закричал Джимми. Хорошее слово, он его слямзил с каких-то старых DVD; они с Коростелем его использовали, чтобы приложить друг друга за напыщенность. — Фикция!

Коростель засмеялся.

Коростель с головой уходил в любую игру, играл и играл, отрабатывал атаки, пока не начинал выигрывать хотя бы девять раз из десяти. Однажды они целый месяц играли в «Нашествие Варваров» (Проверьте, сможете ли вы изменить ход истории!). У одного игрока — города и богатства, у другого — орды и, как правило (хотя не всегда), жестокость. Либо варвары вторгались в города, либо наоборот, но начинать следовало с исторической диспозиции и действовать исходя из нее. Рим против вестготов, Древний Египет против гиксосов, ацтеки против конкистадоров. Это было интересно, потому что ацтеки представляли цивилизацию, а конкистадоры — варваров. Можно было менять игру, выбирая реальные народы и племена, и одно время Джимми с Коростелем соперничали, придумывая самое непостижимое сочетание.

— Печенеги против Византии, — как-то сказал Джимми.

— Кто такие на хрен печенеги? Ты их придумал, — ответил Коростель.

Но Джимми нашел печенегов в «Энциклопедии Британника», 1957 года издания, в школьной библиотеке, по какой-то забытой причине — на CD-ROMe. Знал главу и стих.