Орильеро

Неужели Антония – хуже?

Ладно, не будем забывать и остальные стороны вопроса. И что отец с матерью познакомились при дворе, и что Даэлис не была приживалкой в доме своих родственников, и уродовать себя ей не приходилось…

Но все-таки!

Где справедливость?!

Если Дженио ей так нужен, а она ему… она ему вообще не нужна. И это плохо и горько. Нечестно, обидно…

– Ну, если дело в деньгах, то я тебя могу порадовать, – сеньора Луиса подмигнула и поставила перед девушкой вазочку с чоколатой. – Продала я парочку вещей, так что тебе первые проценты пойдут. Думаю, около сорока реалов будет.

– Сколько?! – поперхнулась Антония. – За что?!

– А вот за все хорошее. Ты мне про вазочку сказала, что она пятисотлетняя, помнишь?

– Помню…

Была среди прочих вещиц и такая. Причем стояла она вовсе уж в глухом месте и пылью присыпана… неясно, как она попала к хозяину дома, но сеньор Саларанса ее явно не ценил.

– Я ее вчера клиенту отдала. Ну, и еще кое-что, по мелочи.

– Два процента – и около сорока реалов? – глаза у Антонии были большие и круглые.

– Девочка, одна ваза ушла за четыреста пятьдесят песет. Я хотела больше взять, но потом скидку сделала, пусть уж его… хороший клиент, давний.

Антония покачала головой.

– На такие деньги в нашей провинции год жить можно.

– А в столице…. Твои туфли как бы не дороже стоят.

Тони вздохнула.

– Хорошая обувь и в провинции дорога.

– А еще есть осенние и зимние сапожки, да и туфельки на смену хотелось бы. Хоть парочку… коричневые и светлые, а к ним сумочки, шляпки… чувствуешь, как деньги медленно и неотвратимо улетают между пальцев?

– Даже жутко, – созналась Антония.

– То-то и оно… мне еще повезло. Земля эта у меня в собственности, строение нашей семье уж сколько столетий принадлежит, муниципалитету я сантимо плачу, а не реалы. Колодец свой, опять же… А кто другой, вздумай торговать, быстро поймет, почем с плюща шишки! Там заплати, здесь дай, чиновники еще, пиявицы несытые!

– Долорес говорила – крапивное семя, – прыснула Тони.

– Полагаю, мы бы подружились, – важно согласилась сеньора Луиса. – Не хочешь со мной сходить, прогуляться? На развалы?

– Куда?!

– На развалы. Как ты думаешь, откуда у меня в магазине вещи?

Вот уж о чем Антония не задумывалась. Откуда в антикварном магазине берется товар? Ну… а он здесь не испокон веков стоял? Правда?

Сеньора Луиса рассмеялась, глядя на удивленное лицо девушки.

– Да все просто. Антиквара ноги кормят. Бывает так, что вот… как с сеньором Саларанса. Бывает я и сама прихожу, когда знаю, что человек помер. Объявления, опять же, расклеиваю, мальчишек уличных гоняю, они от меня получают долю малую. Им медяки, а мне когда и золотые. На рынке иногда удается что-то ухватить. С кораблей. А развалы – вообще сокровищница.

Антония с удивлением узнала, что раз в неделю, в выходной, за городом организуется «развал». Почему он так назван?

Да кто ж теперь скажет! Грандиозная барахолка, на которую люди тащат то, что хотят продать. А иногда и даром отдать, такое тоже бывает…

Это у сеньора Саларанса наследник знает, что дядино имущество хоть сантимо, да стоит. А бывает и так, что умер человек, а наследникам дом нужен. Или земля. А имущество они велят отвезти… нет, не на помойку.

Старьевщику?

Так тоже платить надо! Бесплатно он ничего не заберет.

А вот на развалах… Привези, отдай специальному человечку – есть те, кто подобным промышляют, глядишь, еще и пару сантимо получишь. Все себе в карман, не из кармана.

Бывает и так, что денег нет, а барахло есть. Бывает…

Да всякое случается в жизни. Вот, раз в неделю такая торговля и идет. И если Антония хочет…

– Мне опять надо будет одеваться мужчиной?

– К чему? Туда можно и в своем облике, что страшного?

– Если родственники узнают…

Сеньора Луиса задумалась.

– Даже если узнают, что тут такого преступного? Я понимаю, но… мужчину днем ты вряд ли изобразишь. Да еще темного мага…. Нам только внимания церкви не хватало.

– Об этом я не подумала, – сникла Антония. – Но я не хочу сложностей, пока живу под чужой крышей. У меня нет стабильного источника дохода, я не смогу себя обеспечить…

– И снова ты права. Но у меня есть одна идея.

– Какая?

– Ты не против поношенной одежды?

– Нет.

– Тогда минуту…

Антония уже и думать забыла про свои горести. Любовь?

Да, безусловно! Но ведь восемнадцать лет! Восемнадцать! Как справедливо сказал мудрый человек, голова витает в тумане, сердце стремится к любви, попа ищет приключений, а ноги идут, куда захотят![3]

Вот, в данный момент голова и попа были едины, так что сердцу пришлось встать в очередь. А из шкафа появлялись на свободу длинная черная юбка, ярко-зеленая кофта….

– Что это?

– А ты примерь! Прямо на свое платье.

Антония послушалась.

Ну… и что? Бесформенная длинная юбка, бесформенная кофта, а еще одеты на платье. Так что выглядит она толще, чем обычно. Это важно?

– Фигура скрыта. А теперь – оп-ля!

На голову девушки опустилась шляпка с вуалью.

– Это…

– А вот смотри.

Антония посмотрела. Действительно… шляпка была старомодной. И вуаль тоже.