Орёл и Дракон

«Используем понятное тебе слово. Мы не испытываем подобных чувств, конечно же. Но планы должны исполняться, воительница, так что поспеши».

В любом случае, подумала Райна, я увижу отца. А Ракот Восставший… его мы отыщем такоже.

«Но этот наш оберег пребудет с тобой, – вдруг заявили Дальние. – Мы долго избегали подобного, даже твоему отцу таковой вручён не был. А тебе мы даём».

На столе перед ней из ничего соткался зелёный продолговатый кристалл о семи разношироких гранях.

Райна бестрепетно протянула руку, коснулась прохладного камня.

– Он уничтожит меня, если я не исполню вашу волю?

«Да», – чуть поколебавшись, ответили Дальние.

– А моему отцу, пошедшему против вас, такого не полагалось?

«Против него это бы не подействовало, валькирия. В тебе, как и в нём, горит искра Пламени Неуничтожимого, но в нём её больше. Её не затушить и не разрушить».

– А мою, что же, можно, выходит?!

«Твою можно пригасить на время, достаточное, чтобы Упорядоченное изменилось бы окончательно и бесповоротно. Древнего бога, какой есть твой отец, можно лишь отправить в серые пределы, однако и оттуда, как оказалось, можно вернуться».

– Что ж… – Валькирия подкинула кристалл и вновь поймала. – Торговаться не стану. Показывайте дорогу, хозяева. А то всё «грозить не хотим, грозить не хотим…».

«Мы не хотели и не хотим. Нас вынуждают обстоятельства. Мы предпочли бы, чтобы ты согласилась быть с нами добровольно, а не из страха».

– Показывайте дорогу, – с холодной гордостью бросила Райна.

«Ступи через порог, валькирия».

Она повиновалась.

* * *

Чёрное пламя Хаоса бушевало вокруг, неведомым образом просачиваясь сквозь кокон, защищавший чародейку Сигрлинн. Её самой, Прекрасной Дамы, кому поклонялись рыцари одноимённого ордена, в коконе не было тоже; наверное, никто, даже великий Мерлин, не смог бы сказать, что в нём сейчас находится. Искра сознания, окружённая облаком чар, распадающихся и вновь воссоздаваемых непреклонной волей той, кого можно было, наверное, назвать последней из Истинных Магов (если забыть о Царице Ночи и её сородичах, а также о Горджелине Равнодушном, прозываемом также Снежным Магом).

С самого первого мгновения, как только раковина Дальних сомкнулась вокруг них, Сигрлинн пыталась перебить направлявшие движение чары пленителей. Миг, когда ей показалось, что она смогла-таки рассоединить незримые зацепы и выступы, словно в сложном часовом механизме, обжёг её свирепой радостью хищника, после долгой погони вонзившего клыки в шею жертвы и ощутившего чужую горячую кровь.

Однако полностью подчинить кокон собственной воле она не смогла. Неведомо как, но он разделился, оставив чародейку в одиночестве; то, что должно было направить его бег к границе Упорядоченного в тех местах, куда Дальние пока не добрались, рассекло раковину надое.

Она продолжала бороться. Пусть в одиночестве, но она должны выбраться отсюда; пусть не так, как наметила изначально, пусть не оставив Дальним задуманного ею сюрприза, но выбраться!..

В пламени Хаоса, бушевавшем снаружи, тонуло всё, и Сигрлинн вдруг осознала, что не знает, куда направлять кокон. Все направления утратили смысл; здесь не было земной тяги; здесь безумствовала дикая, ни во что не воплощённая сила.

Куда править?

Сигрлинн ощущала растущие ужас и панику. Кто знает, сколько продержится эта ракушка; и что будет, если она распадётся?.. Она сама, её суть, естество Истинного Мага достанется вечно голодному Хаосу, а это значило только одно – полное её уничтожение.

Распад и растворение в огненном море, которому нет ни конца, ни края, которое всегда было и всегда будет.

…Она боролась, пытаясь восстановить в памяти ощущения движения. Всё же Упорядоченное было реальным, и реально граничило с Хаосом. Учитывая его громадность, можно было считать, что почти половина путей приведёт кокон обратно, где он сольётся вновь с барьерами Творца.

Почти половина, чуть меньше. Другая же уведёт Сигрлинн в глубины Хаоса, где она… нет, об этом лучше даже и не думать.

Двигается ли она или стоит на месте? Нет, неверно – в Хаосе нельзя «стоять на месте», тут не бывает «покоя», только вечное бессмысленное движение.

Здесь не с кем вести переговоры, нет места цветистым и искусным речам, столь часто звучавшим под сводами Замка Всех Древних.