Орёл умирает на лету

— Что мне делать? Заключить договор на вторую половину года на изготовление шифоньеров, заказать новые дисковые пилы и начать строительство нового корпуса? Или послать все это к черту и добиваться срочно отправки на фронт? Здоровый человек, отлично знающий военную службу, не может оставаться здесь. Что подумает молодежь, если я сам останусь в глубоком тылу? Как мало мне будет веры!

Дверь открылась. Комсорг Дмитриев, дежурный по колонии, кашлянул.

— Разрешите доложить?

Петр Филиппович удивленно оглянулся и сдержанно произнес:

— Да, пожалуйста.

— Во вверенной вам колонии происшествий нет. Больных тоже. Доклады дежурных принял лично.

— Все?

— Нет... Всюду пришлось проводить беседы. Интересуются, товарищ начальник. Вопросы одни и те же: сколько будем воевать? Хватит ли у нас танков? Особенно большой интерес к самолетам. У нас больше солдат или у Гитлера?.. Спрашивают еще: будет ли в Германии восстание? Отвечал, как мог.

— Хорошо, — похвалил Стасюк. — Завтра поговорим более обстоятельно... Выходит, полный порядок?

Дмитриев был озадачен этим вопросом: «Неужели чего не усмотрел?»

— Так точно.

И не тон дежурного, а внезапно появившееся решение что-то изменить в обычном течении жизни заставило Стасюка сказать:

— Сделаем обход. Будете сопровождать меня!

— Есть сопровождать!

Они вышли. Непроницаемая летняя ночь окутала колонию. Массивные здания бывшего монастыря в темноте напоминали нагромождение прибрежных скал, окутанных туманом. В неизмеримо высокой дали сверкали яркие звезды. Угрюмо молчал старый дуб, живой свидетель жизни многих поколений. Молчали даже птицы. И ветер, равнодушный странник, никого не тревожил.

Старшие колонисты, дежурившие в корпусах, удивились приходу начальника в неурочное время и докладывали тихо, как бы боясь разбудить первую военную ночь:

— Товарищ начальник, корпус отдыхает!

— Товарищ начальник, все спокойно!

— Товарищ начальник, происшествий нет!

В одном из корпусов дежурил Володя Еремеев. Докладывая Петру Филипповичу, он не смог скрыть довольной улыбки, что на его участке полный порядок, — уж он, комсомолец, не подведет.

Петр Филиппович невольно поддался чувству особой торжественности, тому чувству, что овладело колонистами в этот день. Он только сказал;

— Будьте внимательны.

В первом корпусе Стасюк задержался. Ему почудился разговор в темных спальнях, он прошел по коридору. Его сопровождали Дмитриев и дежурный по корпусу Митька Мамочкин. Он шел, громко стуча ботинками. Петр Филиппович недовольно поморщился:

— Дежурный, нельзя ли потише?

Митька, словно не слыша замечания начальника, нарочно стучал ботинками, точно желая разбудить колонистов... Приоткрывая двери спален, он предупредительно включал свет и громко говорил:

— Видите, спят. Восьмой сон сменяют, товарищ начальник.

Ребята дружно храпели.

Стасюку не понравилось поведение Мамочкина, и он предупредил Дмитриева:

— Обратите особое внимание на первый корпус. Глядите в оба, спрос будет с вас...

Они расстались. Петр Филиппович пошел к себе, а Дмитриев продолжал обход, проверяя все объекты, цехи, здания.

Проводив начальство, Митька Кислород долго прислушивался. В каждом шорохе ему чудилась опасность. Потом, вскинув голову и подмигнув кому-то, недобро улыбнулся. Проворно вбежав на второй этаж, он открыл двери спальни № 5 и прохрипел в темноту:

— Подъем!

Комната моментально перестала храпеть, ребята поднимались, кто-то кого-то будил, тихонько, через определенный промежуток времени, постукивали карандашом в стену.

В дверь вошло еще несколько темных фигур.

Странную картину представляла комната в этот поздний час. Колонисты сидели в верхней одежде на белых простынях, некоторые валялись на кроватях, подложив руки под головы. Митька говорил полушепотом:

— Рискнем, ребята? Самый раз! Все подготовлено, проскользнем.

Так началось собрание без президиума и обычных формальностей. Протокола не писали, регламента не устанавливали.

— Лучшего времени не закажешь,— бросил в темноте Рыжий. — Начальник только что был, я выпроводил его, полный порядочек. До утра никто не опомнится. Ясно говорю? О том, что к чему, скажет Нос.

— Пусть каждый проверит соседа — не затесался ли кто-нибудь чужой? — приказал неустановившийся тенорок.

Вскоре донеслось:

— Все свои.

— Осмотрели под койками?

— Чужих нема...

— Чужой не чужой, теперь все равно. Уведем всех, кто в комнате. Не оставлять же тут, — пробасил Рыжий. — Ну, за дело!

Нос перевел дух:

— К утру дойдем до Юматово. А там переждем в лесочке. Потому что будут искать. Ночью оседлаем товарный. Там я знаю одно подходящее место на подъеме.

— А дальше что? — спросил кто-то.

— Как что? На фронт подадимся, — ответил Нос.

— Кто спрашивает? — сердито буркнул Рыжий. — За забором — воля. Кто куда хочет, туда и подастся. Продолжай, Нос. Пора уходить.

— Седой, Ротик, Прожектор идут первыми. Солнышко со мной. Кислород и Матрос — после нас. Полундра и его группа догонят нас у воды. Последним проходит через подземный ход Директор.

— Ну, все дошло? — прозвучал в темноте вопрос Митьки.