Орион

– Они были вынуждены так поступить, когда климат изменился, – объяснил я. – Деревья перестали плодоносить. Им не оставалось ничего другого, как покинуть обжитые места. С того времени они стали вести кочевой образ жизни, следуя за стадами животных.

– Но каждый год поголовье животных сокращалось, – пробормотал Дал, занятый собственными мыслями. – Старейшины рассказывают, что много лет назад кабанов и оленей было гораздо больше, чем теперь. Каждый год нам приходится уходить на охоту все дальше от стойбища, а добыча становится все скудней.

– Но есть еще зерно, – заметил я, указывая рукой в направлении поля ржи. – Да и прирученные вами животные обеспечат вас мясом и молоком, если вы будете хорошо ухаживать за ними зимой.

– Урожай хорош, – согласился Дал, медленно выговаривая слова, – у нас будет много зерна, еды, и еще останется кое-что для приготовления напитка, позволяющего человеку почувствовать себя птицей.

Хлеб и пиво. Два основных продукта первобытного земледельца. Я задумался над тем, какой из них более важен с точки зрения Дала, и решил, что скорее последний.

– Тогда почему бы вам действительно не остаться здесь на зиму, если виды на урожай столь хороши. Вы сможете сложить зерно в пещерах после того, как оно будет обмолочено. А солому пустите на корм скоту.

– Но что скажут духи наших отцов, – простонал Дал, – если мы отступим от их обычаев? Как они будут чувствовать себя, если мы изберем для себя новую дорогу?

Я пожал плечами:

– Думаю, они будут только довольны, узнав, что вы стали жить лучше, чем они.

– Старейшины опасаются, что зерно не даст всходов, если мы останемся здесь на зиму.

– А почему бы ему не взойти?

– Дух зерна может быть недоволен тем, что мы наблюдаем за ним.

Я мысленно обругал себя за то, что в своих расчетах не учел естественного консерватизма старшего поколения.

– Солнце светит, дождь идет, а рожь растет вне зависимости от присутствия человека, – возразил я.

– Охота лучше, – продолжал твердить свое Дал. – Мы всегда жили за счет охоты.

Я понимал его. Ведь я замахнулся ни больше ни меньше как на привычный для него образ жизни. Его пугали новые идеи, над которыми я заставил его задуматься. Бесчисленные поколения его предков были охотниками. И ничего другого не знали. Я же предлагал ему начать все сначала, заняться земледелием и скотоводством.

Переход к оседлому образу жизни должен был стать для человечества первым шагом к полному покорению планеты. Но за всякое новое завоевание приходилось платить. Часто неимоверно большую цену. Но это уже называлось платой за выживание.

Было ли это условие составной частью плана Ормузда и имелся ли у него вообще какой-нибудь план? Или он просто хотел любой ценой оградить себя от происков Князя Тьмы? В какой-то момент, наблюдая за озабоченным, удрученным лицом Дала, я едва не поддался слабости и не посоветовал ему забыть все мои советы и жить так, как ему нравится. Но я вовремя вспомнил о мальчике, умершем от простой инфекции, о полуголодной, полной опасности жизни, которую приходится вести этим людям во время своих бесконечных скитаний, о возрасте, в котором им приходится умирать. Лучшего подарка Ариману я, наверное, не мог бы сделать.

– Конечно, охота всегда была основой вашей жизни, – согласился я, – но ведь жить можно по-разному. Хуже или лучше. Охота далеко не самый надежный способ добывать себе пропитание.

Боюсь, что мои слова не убедили его. Прямота, честность и простая порядочность мешали Далу принять решение, в правильности которого он был до конца не уверен.

– Ава считает, что мы должны остаться, – пробормотал он, – но старейшины думают иначе.

– Поговори с людьми, – сказал я, кладя руку ему на плечо. – Посоветуйся с представителями других племен. Расскажи им о своих планах. Если сочтешь нужным, я сам могу поговорить с ними.

– Пожалуй, я так и сделаю, – сказал Дал, поднимаясь с места и разминая затекшие ноги. – Я передам им твои слова.

Может показаться невероятным, но Далу потребовалось почти трое суток, чтобы договориться обо всех условиях предстоящей встречи. Я был неприятно поражен, наблюдая воочию все прелести древней бюрократии. Каждое племя должно было предварительно самостоятельно решить, примет ли вообще участие в этой встрече, после чего старейшины приступали к обсуждению регламента общего собрания, руководствуясь одними им известными прецедентами вековой давности. Согласовывалось буквально все: кто и где должен сидеть, кому поручить сооружение общего костра и в каком порядке давать возможность высказаться.

Наконец все взрослое население долины собралось вокруг огромного костра, неподалеку от хижин племени Козы. Церемония растянулась на много часов. Один за другим подымались и многословно повествовали старейшины о героической истории своих племен, после чего исполнялись песни, прославлявшие достоинства и доблесть неустрашимых предков.