Орк-лекарь 2 (СИ)

Видимо, совенок не решился озвучить своем мнение о моих умственных способностях. Инфодухи, конечно, — еще те наглецы, но хамить собственному богу мало кто станет. А меня это «хотя» успокоило. Если даже мелкая астральная пакость допускает, что я могу быть не всеведущим и всемогущим, то и самому от себя этого требовать не нужно.

— Слушай, дух, — начал я, — да, кстати, а как тебя лучше называть?

— Я — Второй, — гордо ответил совенок.

— Слушай, Второй, а почему меня принимают за Того, Кто Скачет На Белом Льве? Из-за Асаль-тэ-Баукира?

— Да, из-за учителя. Его многие рядом с тобой видели. И еще ты похож на Ылека.

— На кого?

— На Того, Кто Скачет На Белом Льве. Его звали Ылеком, только сейчас об этом мало кто помнит. Я узнал об этом от Четвертого, а тот — у старого шамана, который видел Ылека, когда тот вернулся с севера, ведя с собой белогривого зверя с глазами дикого кота.

— А и впрямь похож! — раздалось у меня за спиной.

Пока я предавался переживаниям по поводу своей божественной сущности, Убуш-ага тихонько выбрался из «дома духа» и растекся дымом по стенам капища, а теперь потихоньку концентрировался над моим плечом.

— Знал бы я еще, каким был этот ваш Ылек!

Если быть абсолютно честным с самим собой, то я уже потихоньку начал уставать от того, что мне приходится все время быть кем-то, о ком я еще недавно и не подозревал. Арагорн говорил, что я — не только я, но и старый алкаш Мышкун, действительно родившийся в клане приречников, служивший в дворцовой охране в Эльтуроне и погибший по собственной глупости, свалившись по пьяни в какую-то яму. Теперь же оказывается, что я — это еще какой-то Ылек, живший несколько сотен лет назад и тоже померший при очень странных обстоятельствах. Впрочем, все шаманы уходят странно…

— Ылек был умным. Он всегда делал все не как все, — гордо произнес совенок.

— Как это? — не понял я.

— А вот слушай, — перебил инфодуха мертвый шаман. — Я Ылека знал еще мальчишкой. И много про него могу рассказать. Но орки знают лучше, потому что им важно главное.

— Ничего себе лучше! — невесело рассмеялся я, вспомнив, как вчера мальчишка-пастух расписывал мои подвиги.

— Ничего ты не понимаешь, бог! — обиделся Убуш-ага. — Орки сочиняют сказки, чтобы сказать не о проходящем, а о главном.

— Ну и какие?

— Расскажи, уважаемый! — пискнул совенок.

— Ну, ладно. Только слушайте и не перебивайте. Эту сказку я сам рассказывал ученикам, а сочинил ее… впрочем, ее никто не сочинил. Она — самая что ни на есть правда.

Мертвый шаман помолчал, чтобы придать своим словам значительности, и начал говорить, слегка растягивая слова, словно выпевая их, и слова от этого становились почему-то более значительными, чем они есть:

— Когда Ылек был молод, на склоне восточной горы жил мудрый шаман. Сегодня имени старика никто не помнит, ведь жил он во времена спокойные, когда война Темного Властелина уже кончилась, и прославиться ему было нечем. Но все знают, что он был мудр, и многие молодые орки хотели стать его учениками. Всех, кто приходил к нему, старец заставлял сделать одно и то же. Недалеко от его юрты лежала поваленная ветром сосна. Шаман приводил молодого орка к выворотню, показывал на яму под корнями и говорил: «Проведи здесь ночь, а утром поговорим». Места под сосной было очень мало, юноши сжимались в комочек, упираясь спиной в сухие корни, и не могли заснуть. Утром шаман, посмотрев на усталое лицо юноши, отправлял того восвояси. А Ылек не любил неудобства. Когда старый шаман велел ему залезть под выворотень, Ылек попытался уместиться в яме, но у него ничего не получилось. Тогда он вытащил нож и обрезал торчащие корни. Потом он расширил яму так, чтобы можно было вытянуться в полный рост. После этого он убрал из маленькой пещеры мусор и выстелил пол мягкой травой. Когда пришел старый шаман, Ылек еще спал. Мудрец разбудил юношу и сказал, что будет учить его седлать духов. Потом шаман спросил: «Ты понял, почему я прогонял других юношей? Они же очень старались выполнить мой приказ! Они проводили ночь в крохотной яме под выворотнем, а на это способен только очень терпеливый и мужественный орк. А у тебя нет ни терпения, ни готовности следовать моим приказам». «А чего же тут не понимать? — удивился Ылек. — Применяясь, мы остаемся прежними, а изменяя — меняемся сами. Это все знают: и река, и дерево». «Да, это так», — согласился старый шаман.

Пока Убуш-ага рассказывал, у меня зародилось подозрение, что тот безымянный шаман — он сам. Но уточнять я не стал. Сказка была хороша и подкидывала интересные идеи.

— Что ж, ты прав, старик, — сказал я. — Надо спешить в Карод, чтобы подстелить травки.

ГЛАВА 15

Трепались мы долго. Духи — большие любители поболтать. Других удовольствий у них нет, вот и наслаждаются, как сказал Убуш-ага, «роскошью мудрой беседы».

Когда я наконец выбрался из капища, солнце поднялось уже почти в зенит, а пастухи угнали отару подальше от дороги. В стойбище остались женщины и давешний мальчишка-сказочник. Как его? Кажется, Илват. Он сидел в тени одной из юрт, спрятав голову в колени. Обидел кто-то пацана, что ли?