Орк-лекарь

Через пару минут я окончательно запутался в волках и псах, их мастях, в князьях и шаманах и топографических названиях. Но «Убуш из Ассетара» прозвучало как сигнал «Внимание!». Значит, оживший шаман, шагнув в одну из колдовских дверей, не в ту, что мы с Валисом и Лагаиси, тоже оказался в степи и каким-то образом умудрился найти свое племя. Мало того, его сородичи признали власть пращура настолько, что он теперь их представитель в воинском совете. Силен старик! И когда успел? Вроде бы мы тут меньше суток… Значит, можно надеяться на встречу с другими бывшими духами. И, что самое главное, с моим Маней. Зверь исчез во время перехода. Пытаясь понять, какая из арок зовет меня, я упустил его из внимания и сейчас не помнил, пошел ли он за мной или за кем-то другим. От этого непоседы можно ожидать чего угодно…

— Ладно, девушки, тоже хочу говорить с вождями. Покажите, где шатер Гырбаш-князя.

— Вон — самый высокий, — махнула рукой Жужука. — Иди — не ошибешься!

Я оглянулся.

Орки разбили лагерь неподалеку от облюбованного поклонниками Хаоса ущелья. Я хорошо помнил эти места — здесь мне довелось немало поползать на брюхе, выслеживая фанатиков. Выжженные солнцем холмы, дрожащая под ветром сухая трава, белесое небо и белые, вылизанные временем валуны. Камни разбросаны по ложбинам, словно порвалась нить, на которую Матушка-Земля нанизала дешевые агатовые бусины, и они рассыпались, раскатились, спрятались по ямкам и промоинам… А еще валуны походили на черепа каких-то доисторических гигантов…

Месяц назад эти места навевали мысли о бесконечности мира и о малости любых разумных, ползающих по ладони Матушки-Земли. Но воинский лагерь оживил пустыню. Орки рождались и умирали под равнодушным к их желаниям небом, с которого пристально смотрел огненный глаз Того, Кто Носит Золотой Щит. Орки не ждали милости и любви, они не надеялись на сочувствие и сопереживание со стороны сильных. Они жили не благодаря, а вопреки тому, что сотворили маги с этой землей. И неплохо в общем-то жили! Упорно плодились, чтобы собрать, если понадобится, такое войско, которое вряд ли найдется у многих правителей.

Шатры и палатки были везде, куда ни глянь. И на этой стороне расщелины, и по-над противоположным откосом в молчаливое небо поднимались дымы от костров. Кричали овцы, которым пришло время стать обедом, рычали и хрипло лаяли ездовые звери, где-то раздавались взрывы хохота, кто-то вдалеке визжал — тонко, на одной ноте… Пахло дымом и навозом, кровью и потом и еще чем-то острым и кислым, вроде тех приправ, что кладет старая Апа-Шер в котел, когда готовит мясо с кореньями…

И вдруг меня отпустило. Я ощутил непоколебимую правильность этого мира. Я был дома — по-другому это никак не назвать. Наверное, у большинства моих современников-землян, по крайней мере, у тех из них, кто причисляет себя к цивилизованным людям, орочий лагерь вызвал бы приступ ужаса и отвращения. Но мне тут было хорошо.

Улыбнувшись небу, я потопал в направлении, которое указала мне Жужука.

Глава 37

Обиталище Гырбаш-князя и впрямь было недалеко. Шатер вождя располагался на некотором отдалении от остальных палаток. Точнее, это они стояли на некотором отдалении, образовывая вокруг него свободную площадку, по краю которой в землю были воткнуты копья с развевающимися на них разноцветными бунчуками. Стены из белого войлока и ярко-синего шелка, входной полог откинут, рядом с ним — десяток вооруженных орков. Парни развалились на утоптанной земле, словно отдыхают, да только лишь ребенок не знает, как обманчивы их расслабленно-вальяжные позы.

И точно — едва я приблизился к линии, образованной копьями, орки были уже на ногах. Я прошел мимо охранников, сдержанно кивнув им. Орки не умеют кланяться. Короткий кивок головой — единственное приветствие, которое положено и последнему пастуху, и князю. Свое отношение к встречному они выражают позой. Я имел право не останавливаться, а княжеские «бодигарды» за моей спиной вытянулись в струнку и стояли, пока я не скрылся в шатре.

Внутри было прохладно и пахло жареным мясом. Орки сидели и лежали на кошмах, расстеленных вокруг небольшого возвышения, заставленного кувшинами и тарелками, и лишь Гырбаш-князь устроился на низенькой скамеечке у дальней стены.

Стараясь не шуметь, я присел у входа. Казалось, собравшиеся не заметили моего прихода. Хотя я был уверен, что среди них не было ни одного, кто не бросил бы в мою сторону быстрого взгляда. Но перебивать говорящего у орков не принято. А когда я вошел в шатер, высокий старый орк в парчовом халате как раз заканчивал свою речь:

— Стадам нужна еда, а землеройки не любят, когда кто-то пасется на их полях. Если мы все пойдем в Карод, то мы нарушим договор. Думаю, надо подойти к границе возделанных земель и встать лагерем, а в Карод пойдут только всадники. И то не все.

Остальные закивали:

— Так, так, верно говоришь, Лавтох Седой Лис, верно! Смелым надо быть с врагом, а не с другом! Если землеройки обидятся, то где мы возьмем ячмень для пива?