Орк. Наёмник

Покосился на Сайрату, она в этот момент добивала топором орка, на котором стояла. Вокруг неё живых не было. Частично наёмницу, так же как и меня, прикрывала баррикада из мебели. В зале неуверенно топтались ещё около десятка орков, в дальних углах спешно перезаряжали арбали несколько гоблинов и один человек. Может быть, ещё кто-то был за столами. На своём троне развалился Шнырь. Пропитанная кровью и разрезанная в нескольких местах кожаная безрукавка, землистого цвета морда, отсутствие половины правого уха, намекали, что встреча с Тайруком ему далась непросто.

— Аааргхх..

Взревела Сайрата и бросилась на кровавых змей, по пути разметав хлипкую баррикаду. Так хорошо сидели. Поспешил за ней. Звон оружия, крики, ругань, срежет стали, бульканье крови смешались в один звук. Увороты, выпады, прыжки, чьи-то отрубленные конечности, мой щит, брызги крови, боль в ноге и плече, спина наёмницы мелькали перед глазами. Сколько это продолжалось сказать очень сложно. Из боевого безумия выдернул слабый голос Глыбы.

— Всё, берт. Хватит его уже убивать.

Остановил руку, которая с трудом держала скользкую рукоять фальшиона, клинок торчал из головы гоблина, превращённую в расколотую изуродованную кровоточащую мешанину мяса и костей. Не знаю сколько раз я опускал оружие на неё. Осмотрелся. В разгромленном зале трактира лежали изуродованные трупы орков и гоблинов, в мёртвых глазах застыл страх. Отрубленные конечности валялись в озёрах крови. Стены и изрубленная мебель были забрызганы красным. На своём троне всё также сидел гоблин, зажимая рану на груди руками и смотрел на меня. В его взгляде не было страха, они смеялись. Только в глубине появилось разочарование.

— Сука. Думаешь, уйдёшь просто так к Байре? Нет. — покачал головой.

Выдернул фальшион, сделал шаг к гоблину и чуть не упал. Из ноги торчал болт, кажется, кость задета. Левая рука повисла плетью, её сильно прострелило болью, когда щит дёрнул вниз. Один из болтов пробил дерево и руку. С торчащего из предплечья наконечника капала кровь. Пальцы не работали, мёртвой хваткой вцепились в кожаный ремень. Боль со всего тела накатила волной, заскрежетал зубами. Что-то было с левым плечом, болел бок справа, нога. Несколько глубоких порезов на правой руке были мелочью.

— Почти… Тебя почти убили здесь. Жаль… — гоблин широко улыбнулся, смотря на меня, из его пасти потекла струйка крови.

— Я так просто не дам тебе уйти. — осклабился я. — Будешь жить долго и плохо.

Сайрата стояла, покачиваясь над телами кровавых змей, зарубленных её топором. Глаза наёмницы были мутные и смотрели куда-то перед собой. Она слегка улыбалась окровавленным лицом. Со лба спускалась струйка крови, в шлеме рассмотрел прорубленную, чем-то тяжёлым, отметину. В плече торчало древко сломанной стрелы. На кирасе заметил свежие прорехи и зарубки. Слева был виден нижний край одежды, выглядывающий из под кирасы, сильно пропитанный кровью. Несколько капель сорвались с ткани и полетели вниз.

— Сай, ты как?

— Всё нормально, берт. Не обращай на меня внимания. — ответила наёмница бодрым голосом.

— Уверена? Может..

— Я сказала всё хорошо. Отомсти за Тайрука.

Пристально посмотрел на неё, но она стояла твёрдо, взгляд прояснился, вяло улыбнулась мне. Слегка качнула головой, подбородком указывая направление.

— Заканчивай. — одними губами, тихо сказала Глыба.

— Хорошо. — кивнул ей.

Попробовал отпилить фальшионом древко болта, но понял бесполезно. Нагнулся, поставил ребром щит на пол, прицелился и с размаху опустил лезвие на древко болта, пытаясь срезать его у самого деревянного края щита. Взвыл от боли, показалось, что руку вывернули наизнанку, но удалось. Скрип зубов, наверное, слышали на другом конце города. Бросил оружие, ухватился пальцами за торчащий болт, выдернул его из щита и своей руки. Надеюсь, зубы не раскрошатся. Пальцы левой слушались очень плохо, потерпите, ещё не всё сделано. Подхватил фальшион и поплёлся к гоблину.

— И что ты мне сделаешь? — плюясь изо рта кровью спросил Шнырь, когда я остановился перед ним. — Мне осталось недолго. Твой друг хорошо сражался.

Кое-как ухватил его правую руку, положил на широкий подлокотник кресла, почти не испытав сопротивления, и с размаху опустил на неё фальшион. Гоблин задохнулся криком, выпучил глаза, в которых плескался океан боли и желание скорейшей смерти. Бросил обрубок ему на колени. Потянулся к другой руке. Шнырь прерывисто дышал. Положил его левую и опять опустил лезвие меча. Бросил второй обрубок и фальшион под ноги. Протянул ладони к нему, гоблина окутало зеленоватое свечение. Раны затягивались на глазах. Обрубки рук рубцевались, все порезы, ссадины и синяки исчезали.

— Живи. — мерзко улыбнулся я Шнырю. — И помни Тайрука Шипа.